Дневник стороннего наблюдателя - страница 10

«Всё страньше и страньше»…

В конце концов, я не настолько глупа, чтобы поверить, что директор не представляет, что творится в замке. А поскольку никаких обструкций никому до сих пор не последовало, а Пушок тут и по-прежнему охраняет «что-то исключительно секретное», о чём знает даже Уизли, то оставлю-ка я весь этот дурдом директору, пусть развлекается дальше. Дело не моё и я в него лезть не намерена.

Папа меня обрадовал. Его направили в командировку куда-то в США, по какому поводу мама решила провести Рождество у тёти. Всё, в принципе, ничего, но там же будет и дядя (то бишь тётин муж), который очень не любит, когда он чего-то не понимает, а меня и моё существование он не понимает совершенно. К моему счастью, в «Хогвартсе» можно остаться на рождественские каникулы, что я и собираюсь сделать. Маме я уже написала, оправдавшись, что много назадавали, а уроки требуют большого объёма специфической литературы. Не люблю, когда мне приходится при передвижении создавать много лишних громких звуков, чтобы не испугать дядю своим внезапным появлением.

25.12.1991.

С Рождеством! В спальне я осталась одна, что не может не радовать. Каким образом доставили подарки, понятия не имею. Разве что перехватили на почте. Родители подарили Воннегута, а бабушка (которая обо мне знает лишь то, что я есть) — вязаный шарф нейтрального зелёного цвета. Хорошо, что меня не особенно замечают, иначе кто-нибудь однажды обязательно загрызёт.

Кормили сегодня по-праздничному. Такого изобилия я даже представить не могла. Правда, фуа-гра не было, а жаль. Я бы попробовала. Поттер и семейство Уизли явились к столу в форменных свитерах. Как будто кто-то не знает, кто они такие и что они вместе. Директор по случаю праздника нацепил себе на голову цветочный ужас, и весь педсостав дружно напился. На глазах у детей, постыдились бы. В еде тут и там попадались хлопушки и прочие гадости вроде монеток (наш староста чуть зуб себе не сломал).

26.12.1991.

Гуляла по «Хогвартсу». Просто, раз уж народа немного, решила осмотреться в спокойной обстановке. Правда, дуло изо всех щелей, и, честно говоря, я бы шарахалась от каждого гобелена, если б за прошедшие четыре месяца не привыкла к привидениям. Побывала в знаменитом женском туалете на втором этаже, где обитает призрак Плаксы Миртл. Миртл появилась в «Хогвартсе» совсем недавно — в тысяча девятьсот сорок третьем году. Она была ученицей, погибшей прямо в том туалете при невыясненных до сих пор обстоятельствах.

Но написать я хотела не об этом.

Неподалёку от кухни в одной из комнат я обнаружила странное зеркало. Сначала я даже не поняла, что это зеркало, потому что моего отражения там не было. Насколько я знаю, отражения нет лишь у вампиров, но жажды крови я за собой никогда не замечала. Только я подошла поближе, чтобы изучить это странное зеркало, как в комнату влетел Ужас Подземелий (вообще-то, всё ещё ощутимо прихрамывающий). Сначала он меня, как водится, не увидел, но потом, сосредоточив взгляд, всё-таки обнаружил. Лицо у него стало какое-то озадаченное, весьма вероятно, у него было ощущение, что видит он меня впервые в жизни. Я пробормотала под нос извинения и бочком выскользнула из комнаты. Догонять он меня не стал — видимо, решил, что померещилось.

А теперь мораль сей басни.

По верхней части рамы зеркала шла надпись: «Еиналеж еечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя». В переводе с зеркального на человеческий это значит: «Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание».

Странное у меня желание.

01.01.1992.

С Новым Годом!

21.03.1992.

Сегодняшний квиддичный матч я просто не могла пропустить. И дело даже не в том, что Гриффинодор его выиграл.

Я раньше не писала, но издалека профессора Снейпа легко принять за гигантскую летучую мышь (особенно в темноте). Так вот, сегодня Ужас Подземелий решил попробовать себя в роли Ужаса, Летящего На Крыльях Ночи. Правда, почему-то днём. Короче, он с какого-то бодуна решил судить матч вместо мадам Хуч. По такому случаю на матч явился даже директор, так что, сами понимаете, меня там не быть не могло. Сложно сказать, что заставило Ужас воспарить к небесам, но на метле он выглядел так же, как я — то есть как человек, предпочитающий не приближаться к мётлам и на пушечный выстрел.