Дневник Толи Скворцова, путешественника и рыболова - страница 21

Сенная труха сыпалась за ворот, липла к потной, разгоряченной коже и щекотала ее. Очень хотелось пить. Но не было времени даже пот с лица утереть.

— Скорей, скорей! — торопила всех высокая, сильная женщина в белом платочке, позвавшая нас на помощь. И она, и все остальные колхозницы, и тракторист, и мы работали как на пожаре, без секундочки отдыха.

— Берегись! — кричал наш капитан, подавая наверх вилами большую охапку сена.

— Давай, давай! — подбадривал нас Виктор, который тоже умел укладывать сено в стога и потому уже забрался на один из них.

Я работал молча, чтобы не растрачивать силу понапрасну. Надо было захватить рукой и граблями как можно больше душистого, тяжелого сена и бегом, не растеряв его по дороге, донести до подножия стога, где Леонид поддевал его вилами и подавал наверх.

Как-то само собой получилось, что я, капитан и Виктор стали складывать отдельный стог, а Женька, Татьяна и Оля помогали колхозницам у другого. И хотя мы начали свой стог позже, все же успели закончить его одновременно с ними. Правда, нам еще помогали две девушки-колхозницы, которые, даже работая, перекидывались шутками с нашим капитаном.

Между тем туча приближалась. Едва мы закончили стог, как начали падать первые крупные капли дождя.

— Шабаш! — закричал тракторист.

И как будто бы туча только и ждала этого возгласа: тут же ударил гром и хлынул проливной дождь. С веселыми криками и визгом мы кинулись к вагончику.

— Ой, наши рюкзаки! — вспомнила вдруг Татьяна, и мы помчались по лужам за своими брошенными у дороги вещами.

Потом, вымокшие до нитки, мы набились в тесный вагончик.

— Вы откуда же будете? — спросила нас женщина в белом платке, утирая мокрое лицо. Капитан, как старший, коротко проинформировал колхозниц о каждом из нас и о нашем походе. Мы сидели притихшие и немного смущенные.

Дождь быстро кончился. Мы выбрались из вагончика. Коричневая, с пузырями, вода текла в колеях дороги. Вскинув на мокрые спины свои рюкзаки, мы попрощались с колхозницами и снова двинулись в путь.

Из-под вагончика вылез совершенно сухой Кучум и весело затрусил впереди нас, загнув колечком свой задорный, пушистый хвост.

К четырем часам дня, немного просохнув, мы наконец дошли до Никулкина. Это деревня домов в тридцать-сорок, расположенных по обеим сторонам дороги. За домами — сады и огороды, а за ними — сараи, бани, гумна и другие постройки. Метрах в двухстах за деревней протекает река Оредеж.

Прежде всего мы спросили, где находится дом Григория Федоровича, того мастера, к которому у Виктора была записка от отца насчет лодки. Капитан и Виктор вошли в дом, а мы все расположились на большой деревянной скамейке, сделанной из толстенной доски, положенной на два низких столбика, врытых в землю у самой стены дома. В наших краях у всех домов стоят такие скамейки. Днем их занимают старики и старушки, а по вечерам — парни и девушки с гитарами и магнитофонами.

Минут через пять капитан с Виктором вернулись. Лица у них были расстроенные. Оказалось, что сам мастер уехал в Ленинград, а хозяйка без него лодку отдать не хочет. Было от чего расстроиться. Все наши планы рушились…

Хозяйка, тетка Ульяна, вынесла нам кувшин холодного молока, угостила кокоринами — вкусными ржаными ватрушками с картофельным пюре вместо творога, но выдать нам лодку на основании записки отказалась.

— Да как же я без Григория Федоровича могу чолон отдать? — разводя широко руками, говорила она. — Он ведь, чай, заругается. Нет, и не просите. Все одно — не отдам…

Потом тетка Ульяна ушла на работу вместе с другими колхозницами, а мы потащились к реке, чтобы отдохнуть и обдумать сложившуюся ситуацию. Вместе с нами увязался и сын тетки Ульяны Юрка, одногодок нашего Женьки.

Молча и грустно занимались мы устройством лагеря. Но работа всегда оживляет. Незаметно мы все развеселились. Неудача с лодкой уже не казалась нам такой непоправимой. Что ж, пойдем дальше пешком вдоль реки!

Поставив палатку, мы развесили на кустах все, что вымокло во время дождя, натаскали дров для костра, начали готовить обед.

— Прежде всего надо всем искупаться! — сказал Виктор. — После работы пот с себя смыть. И сенную труху. А то тело зудеть начнет.