Дневник Троянской войны - страница 2

Гораздо существеннее, что, переиначивая хронологию, опуская одни эпизоды и заменяя их другими, Диктис нарушает логику повествования и поведения персонажей героического эпоса, отвергает все нравственные коллизии, созданные в истории Троянской войны древнегреческой литературой на протяжении по меньшей мере трех столетий, от Гомера до Еврипида.

Так, Ахилл отрекается от гнева, но и греки обращаются к нему с просьбой о примирении не столько по необходимости, сколько из уважения (II. 48), и сам он делает это вне всякой зависимости от гибели Патрокла и убивает Гектора не в открытом бою, а из засады, приуроченной к приходу в Трою Пенфесилеи с войском амазонок (III. 15), т.е. к событию, происходившему, согласно традиции, после гибели Гектора. Таким образом, Ахилл оказывается в этом случае отнюдь не героем без страха и упрека. Ненависть же Ахилла к Гектору объясняется тем, что тот выставил неприемлемые для него условия для брака с Поликсеной (III. 1-3). О том, что вся эта романтическая история, включая страдания влюбленного Ахилла и его смерть в священной роще Аполлона Фимбрейского, где он погибает опять же не в открытом бою, а в результате засады (IV. 10-11), восходит к эллинистическому источнику, не приходится и говорить.

Затем, поведению Ахилла в «Илиаде», как известно, в значительной степени служила параллелью «Эфиопида»: у Гомера Ахилл выходит в бой, одетый в доспехи, изготовленные Гефестом, и убивает Гектора, мстя за Патрокла; в «Эфиопиде» Ахилл убивал Мемнона, одетого в доспехи, выкованные Гефестом, мстя за Антилоха, и их поединок составлял неотъемлемую часть традиции, получившей отражение в таких памятниках изобразительного искусства, как трон Аполлона в Амиклах, ларец Кипсела и групповая статуя в Олимпии (Павс. III. 18, 12; V. 19, 1; 22, 2). У Диктиса Мемнон тоже убивает Антилоха, но сражает вождя эфиопов Аякс, а Ахилл только добивает обреченного на смерть (IV. 4-6): опять не героическое единоборство![4]

Примерно такая же судьба постигла в «Дневнике» самого Аякса, сына Теламона. Его гнев против Атридов вызван присуждением Одиссею не доспехов Ахилла, а Палладия. При сохранении эпической версии, согласно которой именно Одиссей с помощью Диомеда выкрадывал в Трое Палладий, версия Диктиса могла бы иметь под собой какое-то обоснование. Но у него оба названных персонажа вовсе не похищают Палладий: его отбирает, угрожая силой жрице Минервы, троянец Антенор, а Одиссей с Диомедом только украдкой переправляют его к кораблям, находясь в Трое в качестве послов о мире. К тому же Аякс у Диктиса не нападает в припадке безумия на стада ахейцев и не кончает жизнь самоубийством, будучи не в силах вынести позор, а становится жертвой убийства, подстроенного, если не совершенного Атридами и Одиссеем (V. 8, 14-15). Таким образом, и здесь вся нравственная проблематика, связанная с образом Аякса от «Малой Илиады» до Овидия, исключается.

Агамемнон не пользуется излишними симпатиями автора и в «Илиаде», особенно в связи с историей Хрисеиды, но чтобы войско отрешало его от власти и заставляло опасаться за свою жизнь (II. 31; ср. V. 15) — такого у Гомера никто не мог бы себе и представить!

Вопреки преданию изображено отношение греков к Филоктету: они оставляют его на Лемносе не потому, что его рана издает нестерпимое зловоние, а крики мешают совершать жертвоприношение, а потому, что там имеются хорошие врачи, специализировавшиеся на исцелении от укусов змей! Эта трогательная забота подкрепляется еще и тем, что Филоктету отсылают на Лемнос часть добычи, привезенной в лагерь греков Аяксом и Ахиллом, и он вместе с ней возвращается к грекам по собственной воле и принимает участие в погребальных играх по Патроклу (II. 14, 33; III. 18); никого за ним и не посылают, не говоря уже о коллизии с участием Неоптолема, развернутой в трагедии Софокла. Впрочем, и сам Неоптолем является под Трою по своей инициативе и совершенно случайно наталкивается на могилу отца (IV. 15).

Что касается троянцев, то Диктис очень преувеличивает роль сыновей Приама и бессилие его самого. Приамиды отвергают возможность возвращения Елены; с угрозами врываются в совет старейшин, где обсуждается этот вопрос; готовят превентивную войну против греков; не пускают в совет Приама и соглашаются с убийством Полидора (I. 7, 8; II. 8, 20; 24-25). Невысокого мнения о своих сыновьях и сам Приам (III. 21). Антенора, который в «Илиаде» выступает, как благообразный старец, сочувствующий грекам и осуждающий Париса, но не менее того озабоченный судьбой своей родины, стали подозревать в измене, вероятно, только со времен Ликофрона