Дневник Троянской войны - страница 6

3. В это самое время фригиец Александр, сын Приама, гостеприимно встреченный вместе с Энеем[6] и другими сопровождавшими его родственниками в Спарте, в доме Менелая, совершил недостойнейший поступок. А именно, заметив отсутствие Менелая, он, охваченный любовью к Елене (она и в самом деле вызывала восхищение своей внешностью среди всех остальных женщин в Греции), увез из дому ее и много сокровищ, а также Эфру и Климену, свойственниц Менелая[7], которые по необходимости последовали за Еленой. После того как на Крит пришло известие и стало известно, что было совершено Александром по отношению к дому Менелая, по всему острову, как бывает в таких случаях, распространяется все больше слухов; рассуждали иные о том, что царский дом-де завоеван, царская власть сокрушена и другое в этом же роде.

4. Узнав об этом, Менелай, хоть в душе его и вздымался гнев из-за похищения супруги, еще больше негодовал[8] на обиду его упомянутым выше свойственницам. И когда Паламед заметил, что царь, ошеломленный гневом и негодованием, не способен принять решение, он сам снаряжает корабли и, оснастив их всеми необходимыми принадлежностями[9], подгоняет к берегу. Затем, слегка утешив за короткое время царя и погрузив на корабль доставшуюся ему при разделе долю наследства, насколько при таких обстоятельствах позволяло время, просит его взойти на корабль и при согласно дующих ветрах за несколько дней достигают Спарты. Узнав о происшедшем, туда уже стеклись Агамемнон, Нестор и все из рода Пелопа[10], царствовавшие в Греции. Видя, что прибыл Менелай, все приходят к одному мнению: хотя жестокость содеянного взывала к негодованию и отмщению за несправедливость, все же принимается решение послать сначала в Трою Паламеда, Улисса и Менелая[11] и поручить им, чтобы они, пожаловавшись на несправедливость, потребовали обратно Елену и то, что было похищено вместе с ней.

5. За несколько дней послы достигают Трои, однако они не застали на месте Александра: он безрассудно пытался ускорить плавание, и ветры пригнали его к Кипру. Взяв несколько кораблей и проскользнув с ними оттуда в Финикию, он ночью коварно убивает Феника, царя сидонян, который его дружелюбно принял, и точно так же, как в Лакедемоне, своей алчностью обращает весь его дом на пользу собственному преступлению. Так, все, что служило демонстрации царского великолепия, велит отнести на корабли, похитив это самым недостойным образом. Когда люди услышали вопли тех, кто, оплакивая долю господина, избежали захвата в качестве добычи, поднялось возмущение, и весь народ сбежался к царскому дому. Здесь, поскольку Александр, похитив все, что хотел, торопился с погрузкой, местные люди, вооружившись по этому случаю, подступают к кораблям, и возникает ожесточенное сражение со многими убитыми с обеих сторон: одни упорно мстят за убийство царя, другие всячески стремятся не упустить захваченную добычу. Под конец, поджегши два свои корабля, троянцы энергично защищают оставшиеся и высвобождают их. Так они уходят от утомленных битвой врагов[12].

6. Между тем в Трое Паламед, один из послов, чей совет особенно ценился при трудных обстоятельствах и в мирное и в военное время, посещает Приама и в завязавшемся разговоре прежде всего жалуется на несправедливость Александра, подчеркивая оскорбление всеобщего права гостеприимства; затем указывает, какую вражду между двумя царствами возбудит это дело, возрождая в памяти споры Ила и Пелопа[13] и прочих, которые по сходным поводам приводили к истреблению народов. Наконец, Паламед добавляет, что он знает, какие преимущества имеет мир перед трудностями войны, говорит, скольким людям внушает негодование такой жестокий поступок: покинутых всеми зачинщиков несправедливости постигнет кара за бесчестье. Хотя Паламед хотел говорить и дальше, Приам прервал его на середине речи: «Прошу, — говорит, — покороче, Паламед. Ведь мне кажется несправедливым обвинять отсутствующего, особенно, если может так случиться, что предъявленные обвинения будут опровергнуты». Выдвигая такие и подобного рода доводы, Приам велит отложить жалобы до прибытия Александра. Ведь Приам видел, как кое-кого из присутствовавших при совещании взволновала речь Паламеда, так что, хоть и молча, но выражением лица осуждали совершенный поступок, ибо в удивительной речи все было изложено одно за другим и в словах греческого царя присутствовала некая сила, смешанная с жалобой. Словом, в этот день совет распускается, а послов ведет к себе домой с их полного согласия Антенор, муж гостеприимный и среди всех особенно почитающий почет и порядочность