Дневник «Великого перелома» (март 1928 – август 1931) - страница 20
Даже этого писака не в состоянии понять. И немцев оправдали всех, проявив «максимальную объективность». (И немного выше сказано, что мы приговор считаем актом прежде всего политическим).
10 июля. Фольклор. Шахтинское дело получило прозвище: «Собрание басен Крыленко».
Анекдот. В связи с поисками Нобиле, всякие телеграммные сообщения о нем передаются бесплатно. И вот «Рабинович» решил использовать эту бесплатность для своих личных интересов. Он устраивает бесплатную телеграмму своему компаньону Циперовичу: «Ищите Нобиле. Если не найдете, пришлите мне три кипы мануфактуры».
В пятницу вечером, 6-го, был взрыв в комендатуре ГПУ на Лубянке. Вначале пущены были слухи о взорвавшемся котле парового отопления. Сегодня, 10-го (sic!), впервые напечатано мелким шрифтом в Хронике об этом взрыве. Сказано, что убито два случайных красноармейца, приходивших по делам о беспризорных (а часовой, а дежурный член комендатуры??); что за преступниками гнались и под Подольском, с помощью местных крестьян, арестовали одного и пристрелили другого злоумышленника. Фамилию одного называют: Родзевич, белогвардеец. посланец румынского генер. штаба (sic!). Публика не верит, толки разные: то, будто это 10-летний «юбилей» взрыва в Леонтьевск. переулке; то, будто это анархисты; то — люди, имевшие пропуск на заседание коллегии ГПУ и уронившие бомбу раньше времени. Словом, дело, говорят, серьезнее. Но ГПУ в течение нескольких часов вскрыло все и вставило все стекла. Каково!?
13 июля. 9-го казнены-таки 5 человек «шахтинцев». ВЦИК, по-видимому, не хотел или не посмел обнаружить мягкость. 11-го об этом объявили газеты.
В связи с этим бомбу в комендатуре 6-го июля многие склонны считать провокацией, предназначенной попугать кого следует, оправдав ряд расстрелов, доказать бдительность и необходимость ГПУ.
Рассказывают много подробностей о ловле и поимке бежавших бомбистов в районе под Подольском: как необычайно быстро целыми поездами приезжали отряды ГПУ, как изумительно дисциплинированно и «четко» они работали и т. п.
Состоявшийся «пленум» ВКП, говорят, вызвал «разногласия»; Сталин будто бы отмирает в значении своем, он будто бы подкузьмил Рыкова, ловко выдвигая Бухарина, и т. п. и т. п. Ждут к след, пленуму, в сентябре, каких-то важных перемен.
Официально же объявляют о верности курса и т. п.
Между прочим, указывают, что на пленуме был доклад, о котором ничего в печать не должно проникнуть: на основании перлюстрации ок. 40 000 писем из переписки красноармейцев с деревней установлено крайне враждебное настроение последней; деревенские отцы и братья обычно ругают своих сынов-красноармейцев за то, что они, с оружием в руках, не умеют ничего добиться от правительства. А «сыны» в письмах отмалчиваются, к революции склонности не проявляют… Вывод докладчика: положение неважное, деревня ведет себя подозрительно и не по-социалистически.
От налогов стонут все, а иные припоминают начало большевизма с его лозунгами, среди них: «долой налоги».
По поводу «фабзавуча», — соединения школы с производством на фабрике — указывают, что на всех больших мануфактурах были свои школы, по специальностям, и обычно отбирали талантливых ребят (не всяких, как теперь), которые делались квалифицированными специалистами. Так, напр., фабрика Прохоровых (Трехгорная мануфактура) образовала прекрасных колористов, которые и по сию пору с благодарностью вспоминают хозяев, а в производстве и сейчас первенствуют: молоднякам из «ВХУТЕМАСА» (б. Строгановское училище) с ними не сравняться.
В Берлине происходит политико-рекламная «неделя русских историков» (в России ее не позволили бы осуществить теперь). На этом почтенном съезде рядом с Платоновым, Любавским, Егоровым — выступают Покровский и какие-то еще молодые люди — марксисты. «Собствен. корреспондент» рекламирует жирным шрифтом своих. Понравился Покровский своим обещанием издать документы по мировой войне, причем он указал, что из документов будет видна вина не Германии, а России и ее союзников. Немцам, разумеется, эта мысль очень понравилась.