Дневник «Великого перелома» (март 1928 – август 1931) - страница 22
10 авг. С разных сторон вести о волнениях в армии. 1) В Ростове-на-Дону солдатик прочел вслух товарищам письмо из деревни, как там обирают; солдатик после этого был арестован. Товарищи его отказались выходить на ученье, пока его не освободят. Освободили. 2) Нечто подобное в Рязани: собравшиеся территориальники отказались проходить повторное учение, пока не обеспечат пайком оставшихся дома родных. Выдали пайки. 3) В Смоленске воинская часть отказалась выступать в деревню, куда ее хотели послать не для экзекуции, а только «для престижа». Пришлось часть отправить подальше вглубь страны.
Мужики, запродавшие хлеб в силу контрактации по опред. цене, бунтуют, когда правительство вдруг накинуло 15 коп. с пуда, ибо никто не хотел продавать дешевле.
На юге начинаются хлебозаготовки, и правительственные газеты с возмущением говорят о том, что крестьяне охотнее продают скупщикам по 18 р. за центнер, чем везти в кооперацию по 8 руб. Еще бы!
Знаменитый проект самарских мужиков о передаче всей земли казне, которая пусть платит «зарплату», как рабочим, пролетел, при этом сообщалось в газетах «между прочим», в форме интервью с замнаркомземом Клименко, который высказал соображение, что это неосуществимо, т. к. работа крестьян идет не беспрерывно, много пропускных дней и т. п.
«Коллективные хозяйства» вводятся насильственно. На Сев. Кавказе, напр., выделяют лучшую землю в обществе, путем передела всеобщего, в пользу коллектива, предоставляя не вступившим в коллектив худшую. Разумеется, приходится идти в коллектив. Но что из этого получится, это вопрос другой.
Хорошенький процессик из области юстиции нашей (кстати: деревня стонет от отсутствия правосудия) рассказан в прилагаемом фельетоне. И сколько таких Двориных… Кстати, наверное это еврей. И компания около него была соответственная.
С 24-го VII по 7-ое VIII 1928.
(Процесс судебных работников).
Процесс судебных работников — необычное в нашей судебной практике дело. На скамье подсудимых среди других обвиняемых двое нарсудей Бауманского района (в Москве) — Дворин и Чегин, привлеченных к суду за взяточничество и другие преступления. Главный герой и душа дела Дворин целых полтора года творил всякие безобразия и был разоблачен случайно. Процесс вскрыл некоторые слабые стороны советского аппарата: наше неумение проверять людей на работе, наличие протекционизма и недостаток общественного контроля. Похождения Дворина, этого авантюриста в роли нарсудьи, заслуживают внимания общества и печати.
В обширном материале, собранном следствием по этому-делу, имеется 40 анкет, заполненных Двориным для различных учреждений, в которых он работал. Знакомство с этим анкетным творчеством Дворина убеждает, что перед судом наглый проходимец, случайно примазавшийся к судебному аппарату.
В анкетах Дворин перечисляет высокие партийные и советские посты, которые он якобы занимал, и дает явно фантастические сведения о своем социальном происхождении и положении.
Судя по анкетам, Дворин является уроженцем пяти городов.
«Родился я в Киеве, — сообщает о себе Дворин в одной из анкет, — Основная моя профессия — парикмахер».
«Уроженец города Новочеркасска, донской казак, профессия — садовод», — указывает он в другой анкете.
В третьей анкете Дворин — уроженец Ковно, литейщик, а на предварительном следствии он указал, что сам не знает, где родился, и профессии никакой не имеет.
— Значит, — спрашивает председательствующий, — вы никогда не были парикмахером?
— Нет, это просто описка.
— И садоводом не были?
— Нет. Это я ошибочно указал в анкете.
— А литейщиком вы себя тоже называли по ошибке?
— Нет, сознательно. Это я признаю самым тягчайшим своим преступлением.
Не менее фантастические сведения Дворин сообщает о своей службе в Красной армии. Получил он будто бы в боях шрапнельные и пулевые ранения, находился в плену у белополяков, совершил ряд геройских подвигов и нахватал тьму отличий. Все это действительно зафиксировано в его послужном списке, но с оговоркой: «со слов самого Дворина».
На советскую службу Дворин поступил в 1923 году на должность начмилиции Горностайпольской волости (Киевской губернии). Об этом периоде деятельности Дворина имеется судебно-следственное дело по обвинению его в убийстве с целью грабежа. Ряд лиц, допрошенных по этому делу, охарактеризовал работу Дворина, как бандитскую, и указал, что поборами он терроризовал население. Дворин был привлечен к суду и взят под стражу, но через два месяца бежал из тюрьмы вместе с двумя другими арестантами. Объявленный розыск Дворина оказался безуспешным.