Дневник жены юмориста - страница 5

«Вы уже взрослая мадам, вам не стыдно носить на лице вот это? Вы – жена публичного Носа, а нос у вас непубличный!!! Вам не стыдно выставлять в ваш профиль фотографии в профиль? Вы что, не понимаете, что вы пугаете нас!!! И губам своим передайте, что они узкие и некрасивые! XXI век на дворе – накачайте их! Тогда им легче будет держать ваш тяжелый нос. И вообще, скоро лето, выставите в своем аккаунте фотографии в купальнике! Мы соберемся и решим, делать вам грудь и липосакцию или нет! Все понятно? Идите и срочно делайте операцию!!!»

Носик заплакал и сделал себе операцию. Следующее собрание было посвящено теме «Жена Гарика Мартиросяна вся сделанная!!!».

Мужчины со времен Адама пытаются понять женщин, и это большая ошибка. Невозможно понять то, что само себя понять не может. «Ты не представляешь, что сделал Давид. Я в шоке. Еду к тебе, нужен твой совет», – голосила моя подруга по телефону. Тот факт, что у меня фолликулярная ангина, температура 39 и я не могу разговаривать, никак не мог остановить Таню от дачи показаний на своего бывшего мужа. Через минут тридцать Таня уже была у меня на кухне. Судя по ее походке, блеску в глазах и постоянно падающему со стола локтю, я сделала вывод, что до меня она искала ответы на вопросы у бара за бокалом вина, рассказывая бармену о своих проблемах. Но так как по новостям в «Дежурной части» не сообщалось о самоубийстве бармена на своем рабочем месте, я поняла, что Таня все-таки самостоятельно дома пыталась найти ответы на вопросы и, не получив их, в философском настроении приехала ко мне. «Давид предложил еще раз выйти за него замуж! А я ему сказала: нет. Ты спрашиваешь почему? – озвучивала мой хрип подруга. – Просто хотела, чтобы он немного понервничал, а он почему-то обиделся. Теперь трубку не берет! И зачем я так сказала? Ведь люблю эту сволочь до сих пор. Почему я постоянно делаю то, что делать не надо? Ну, я же не дура? Или дура?» – вопросительно посмотрела на меня подруга. Я не знала, как ответить на этот риторический вопрос так, чтобы не обидеть человека, находящегося в состоянии развода и аффекта. Поэтому я начала выразительно театрально орошать горло гексоралом. Но Таня прервала мою мхатовскую паузу и ответила сама на свой вопрос: «Дура, я дура», – и расплакалась. «И что мне теперь делать?» – сквозь слезы спрашивала меня Таня. Я сквозь хрипы наливала ей чай. – «Да, ты права. Я ему должна сказать, что я его люблю и всегда любила. Нет, а почему я должна ему это говорить, если он настоящий мужик, пусть сам и говорит! Обиделся он! Да это я обиделась! Меня нужно добиваться! Пока прощения не попросит, не выйду за него замуж! Ненавижу его и видеть больше не хочу! Так и передай ему, если захочешь ему сейчас позвонить или написать», – посмотрев на мое закутанное шарфом горло, добавила Таня. А мне только дай повод написать что-нибудь. «Давид, твоя бывшая будущая жена находится у меня дома. И уже три часа очень хочет выйти за тебя замуж у меня на кухне». Не прошло и часа, как Давид стоял у меня на кухне, Таня висела у него на шее, я делала ингаляцию. «Жанна, спасибо большое, что поговорила. Спасибо за добрые слова. Спасибо за твои мудрые советы», – благодарила меня подруга. «Да, – думала я, смазывая горло медом, – никогда я еще так продуктивно не молчала. Правду говорят: молчание – золото».

Сегодня судьба меня бросила в очередь к нотариусу. Это были самые познавательные 3 часа в моей жизни со времен лекций по уголовному праву на юрфаке. За первый час ожидания я узнала имена, фамилии и отчества всех сидящих в очереди граждан. Узнала, кто женат, кто разведен, кто где работает, кто что продает и покупает, у кого сколько внуков, правнуков и кто и когда ориентировочно собирается умирать. К концу второго часа ожидания наша очередь постепенно начала превращаться в секту, члены которой свято верили в нотариуса, но никогда его не видели. Когда прошел еще один час, я уже было начала сомневаться в существовании нотариуса, чем сильно раздражала верующих. Но вдруг я увидела свет в конце коридора, и голос попросил меня зайти. За столом сидела черная женщина, не в смысле расовой принадлежности, а в смысле одежды, волос и настроения. Я не могла оторвать взгляд от ее прически – огромный шар темных начесанных волос обрамлял ее голову. Я на минуту подумала, что попала на «Битву экстрасенсов». Но мои мысли прервал глухой стук печати и слова «Вы свободны!». Раньше я не придавала большого значения фразе «Вы свободны». Но сейчас я ее восприняла, как заключенный после 10 лет отсидки в колонии строгого режима. Счастью не было предела! Так быстро я еще никогда не убегала из казенного дома.