Дни минувшие - страница 58

Через несколько лет после этого путешествия уста Мурад разорился. Старику жилось очень худо. Знавшие его посоветовали обратиться к Гаджи: он, мол непременно поможет. Тот долго не решался. Но однажды все же преодолел стеснение. Похожего на нищего старика долго не впускали в дом, пока он не пригрозил отправить Гаджи телеграмму. Тогда привратник нехотя доложил хозяину, что к нему просится каменщик Мурад. "Уста Мурад?! — воскликнул Тагие! Зовите его поскорей!". Привратник смущенно ответил, что старик одет в грязные лохмотья и что такого нельзя впускать дворец.

Гаджи Зейналабдин велел отвести в баню и купить уста Мураду новую одежду. Вечером старые друзья сидели в кабинете миллионера Тагиева и беседовали по душам. Мурад рассказал о своих злоключениях и попросил помощи.

"Вот что, уста Мурад, устрою-ка я тебя в мануфактурную лавку, будешь хозяином".

"Аллах с тобой, Гаджи, — отмахив ся уста Мурад, — я с таким делом не справлюсь".

"Справишься, — смеется Гаджи. — Приказчики будут работать, а ты себе знай присматривай. Хозяином быть легче всего, тебе не дома строить…". На том и порешили.

Один русский инженер вспомин "Встретил я как-то Гаджи Зейналабдина Тагиева. Он недавно из Парижа вернулсяю Я его спрашиваю, каковы впечатления от заморских краев. А он отвечает: "А, киши" ехали мы по Парижу в фаэтоне, рядом со мной переводчик. Нам надо направо поворачивать, а извозчик поворотил коней налево. Ну, я его и ткнул легонько зонтиком в спину, а затем объясняю знаками, что нам в другую сторону. И вдруг, что бы вы думмали? Этот извозчик останавливает свой фаэтон прямо посередине проспекта, спрыгивает с козел и принимается что-то орать на всю улицу, оживленно при этом жестикулируя. Я поворачиваюсь к переводчику и прошу растолковать мне, что вызвало столь яростный гнев у почтенного парижанина. Переводчик объяснил мне, что фаэтонщика рассердил пренебрежительный жест зонтиком. Он посчитал это за оскорбление. Если тебе есть что сказать, говори на человеческом языке. И тут только я все понял. Понял и, честно говоря, устыдился. У нас-то простолюдина можно и тычком наградить, и оскорбить, а он поклонится и еще спасибо скажет… А там… И подумал я тогда: будь и у наших людей такая гордость, насколько бы мы ли счастливее.

Вы знаете, после этого разговора мое уважение к Тагиеву — этому неграмотному, за всю свою жизнь не прочитавшему и пяти строк старику, который едва мог говорить по-русски, — возросло во сто крат. Он делился со мной впечатлениями не от роскоши парижских гостиниц и ресторанов, сияния аристократических салонов и блеска театральных залов. Он говорил со мной о гордости, человеческом достоинстве и правах человека".

Художник Амир Гаджиев рассказывает, что Тагиев привез из Европы несколько полотен известных западных живописцев, которые он приобрел за большие деньги. Кроме того, по его заказу Айвазовский написал несколько картин, одна из них — композиция под названием "Босфор" (на русском она называлась "Принцевые острова"). В 1921 году она бесследно исчезла. Другой морской пейзаж — он называется "Корабль попавший в шторм" — находится в данное время в музее изобразительных иску имени Р. Мустафаева в Баку.

Учитель Алимамед Мустафаев рассказывал, что братья Оруджевы выставили в витрине своего магазина на Николаевской улице две небольшие картины. Одна изображала Биби-Эйбатскую мечеть, другая — "У родника" — свершение намаза неким пожилым мусульманином в лесу, у небольшого источника. Первая картина стоила пятьсот рублей, вторая — триста. Оба полотна нарисовал известный журналист и редактор Алибек Гусейнзаде. На одной из учительских вечеринок Габиббек Махмудбеков говорит: видать, плохи дела у Алибека, если он продает свои собственные картины. Давайте скинемся по червонцу и купим картину "У родника", а после бросим жребий. Кому повезет, тот и станет ее обладателем. Так и сделали. Произведение же, изображавшее мечеть, решил купить английский консул в Баку Мак Доннел. Он хотел увезти картину с собой в Лондон как память о Кавказе. Зайдя в магазин, он уплатил за картину и попросил приказчика прислать полотно завтра утром в крепость — там тогда помещалось английское консульство. Об этом в тот же вечер узнал Гаджи Зейналабдин Тагиев. Он отправил пятьсот рублей и попросил прислать картину к нему… "Только с одним условием: чтобы автор картины ничего не знал. Алибек Гусейнзаде — редактор газеты "Хаят" и журнала "Фиюзат", я плачу ему жалованье, от меня он денег не примет. Что же касается изображения Биби-Эйбатской мечети, то пусть картина лучше останется в Баку. Что англичанам до наших мечетей! Вон эмир Бухары, испросив дозволения у царя, построил в самом сердце Петербурга мусульманскую мечеть, да и мы, состоятельные люди Баку, ему в этом благородном деле содействие оказали. Или взять Муртуза Мухтарова: во Владикавказе соорудил превосходную мечеть с двумя минаретами. А мы позволяем, чтобы изображения наших святынь уплывали за границу. Нехорошо…".