До каких пор? (Логика «Капитала» Маркса и современное обществознание) - страница 25

этих отношений. Если содержанием товара является потребительная стоимость, а стоимость – формой, а в их диалектике главная, определяющая категория есть содержание, то выходит, что Маркс исследовал потребительную стоимость. Тем самым Маркса превращают в товароведа, а не в основоположника научной политической экономии.

Но Маркс подчеркивал, что «Капитал» – исходный и конечный пункт его исследования.

Обмен одного товара на другой у Маркса не есть отношение вещей (как у Смита и Рикардо), а есть отношение между людьми, прикрытое «вещной оболочкой», т.е. потребительной стоимостью – вещной оболочкой, или «вещественным носителем стоимости», являющейся сгустком производственных отношений, воплощенным в потребительной стоимости. Потребительная стоимость Марксом не исследуется с точки зрения товароведения, технологии или физических, химических и т.д. ее свойств, ибо сам Маркс предупреждал, что «политическая экономия – не технология» [МЭ: 12, 712.], и потребительная стоимость берется как противоположность стоимости, взаимопревращение которых и есть восхождение, модификация самой стоимости. Это означает, что только благодаря диалектике этого взаимопревращения, стоимость может прокладывать себе путь, подчиняя все и вся.

Следовательно, товар, капитал и все другие экономические явления исследуются Марксом как политико-экономические категории, выражающие объективные капиталистические производственные отношения, а не «вещественное содержание» и «социальную форму».

Что же касается потребительных стоимостей, то они не отрицаются Марксом и, безусловно, имеют свои вещественное содержание и форму, являются вещественным содержанием богатства и т.д., но, как показано выше, составляют «предмет особой дисциплины – товароведения». У Маркса же речь идет о товаре как о политико-экономической категории, где потребительная стоимость является «оболочкой», вещественным «носителем», «формой проявления» своего содержания – стоимости.

2. «Процесс создания „Капитала“, – читаем далее в той же статье, – можно разделить на два основных этапа. На первом этапе ярче выражено исследование, на втором – научное изложение»[28]. Возникает вопрос: как же можно «ярче выражать» нечто без изложения? К чему такое спекулятивное разделение «Капитала» на два этапа? Оказывается, это нужно было вот для чего: «Метод К. Маркса выступает как диалектическое единство способа исследования и способа изложения, являющихся сторонами единого процесса познания»[29]. Такое заявление просто вызывает недоумение, ибо до этого автор приводит цитату из Маркса о том, что «конечно, способ изложения не может с формальной стороны не отличаться от способа исследования». Сказано ясно, определенно – «с формальной стороны». Это значит, что речь, в сущности, идет об одном и том же диалектическом способе исследования и изложения, отличие только формальное, поскольку изложение очищено от ненужного, случайного материала. Но повторяем: содержание одно и то же, сущность одна и та же. Следовательно, нет двух способов, а есть один, – и исследования, и изложения.

3. Далее. Оказывается, такое разделение нужно было еще и для того, чтобы истолковать по-своему принцип восхождения от абстрактного к конкретному, разработанный и примененный в «Капитале»: «Характерным для процесса исследования является движение от конкретного к абстрактному… в то время как процесс научного изложения представляет собой восхождение от абстрактного к конкретному»[30]. Это заявление автора не только подчеркивает его ошибочное мнение о разных способах исследования и изложения, но и показывает то, что он не имеет никакого представления ни об «абстрактном», ни о «конкретном», ни о самом принципе восхождения. «Абстрактное» у него отождествляется с научной абстракцией, а «конкретное» с объективным «предметно-конкретным».