До наступления завтра - страница 10

— Что ты думаешь о моем воспоминании, мама?

— Все указывает на то, что ты получил очень хорошее, — сказала она, ее слова были тихими и размеренными. — Оно позволит тебе получить кредит в любом банке. Ты получишь поддержку от бесконечных спонсоров. Любой родитель будет в восторге принять тебя в семью. Все это очень хорошие вещи.

— Но эта девушка, это чувство… что это значит?

Она медленно затрясла головой.

— Я всегда восхищалась твоим глубокомыслием, Логан. Нет причин, чтобы считать, что в будущем у тебя не будет этой черты характера. Будущий ты явно все предусмотрел. Ты послал себе воспоминание, которое, как ты верил, больше всего пригодится тебе в жизни.

— Но что я пытался сказать? — Логан запустил пальцы в свои короткие волосы. — Вот, чего я не понимаю. Если я хотел послать себе сообщение, то почему не сказать напрямую? Зачем эта неопределенная сцена, которая может значить тысячу разных вещей?

— Возможно, это было единственное воспоминание, пригодное для твоих целей. А про то, что оно означает… тебе придется разгадать это самому, — она прикусила губу, словно не уверенная, стоит ли продолжать. — Если, однако, ты чувствуешь, что воспоминание слишком личное… Твой отец знает некоторых людей. Мы можем укоротить видение. Обрезать последние несколько секунд, чтобы никто другой не увидел девушку, — она снова остановилась. — Могу я спросить? Кто она?

Он покраснел.

— Просто девушка, с которой я раньше был знаком. В воспоминании она на несколько лет старше, но это определенно она.

— Раньше? Сейчас ты все еще знаком с ней?

— Не совсем. В смысле, раньше мы были хорошими друзьями. Даже лучшими друзьями. Но затем мы прекратили разговаривать. По-настоящему, мы не разговаривали уже пять лет.

Его мама кивнула.

— Может быть, тогда это первый шаг. Может быть, будущий ты говорит тебе снова начать с ней разговаривать.

Когда она так говорит, ответ кажется таким очевидным. Конечно, он должен с ней поговорить. Но прошло пять лет. Пять долгих лет, наполненных задетыми чувствами и тишиной. Таким образом, оставался вопрос: если он подойдет к ней, захочет ли она его простить?

Логан никогда не представлял себя в роли преследователя, но это было в точности то, что он делал на следующий день. Преследовал Келли глазами на протяжении курса Поэзии. Прятался за электронным стендом и шпионил за ней, пока она извлекала свой ланч из пищевого комбайна. А когда занятия закончились, он последовал за ней и ее сестрой, Джессой, в парк, находившийся поблизости.

Он сел на кованую скамью и стал наблюдать за ними. Как всегда, из-за нее он почувствовал себя так, словно только что проплыл стометровку. Ее волосы были длинными и волнистыми, темные, с проблесками золота, манившие его, как свет в конце бассейна. Ее кожа была загорелой и гладкой, щеки округлыми и раскрасневшимися. Но больше всего привлекли его ее глаза — они всегда привлекали его. Не столько их теплый цвет или очаровательная форма, а их выражение. Она смотрела на него таким образом, словно действительно видела его. Словно он действительно был важен.

Она и Джесса стояли под деревом, вокруг них падали яркие листья. Их головы были запрокинуты к небу, и Келли смеялась. Он едва мог услышать звук, но ему и не нужно было. Он слышал его достаточно раз в школе. И не важно, как много людей было в помещении, не важно, насколько громкими они были, он всегда мог узнать смех Келли.

Ветром до него донесло несколько слов. Названия цветов. Красный, оранжевый, коричневый. Джесса, должно быть, называла цвет листьев до того, как они упадут. Интересно. Он не знал, что младшая из сестер была паранормалом, но каким-то образом это его не удивило.

Может, поэтому Келли беззвучно выговорила «Мой красный лист» в его видении? Могла она отсылать к этой сцене?

Не-а. Вероятно, он просто принимает желаемое за действительное.

Келли сплела пальцы. Даже с такого расстояния он мог сказать, что она старается не ерзать. Вероятно, она нервничает из-за получения своего воспоминания завтра. Вот почему они всегда сидели рядом друг с другом в классе — потому что их дни рождения разделяли только два дня. Это было благословением, когда они были друзьями — и чистой пыткой, когда не были. Фраза «сделай что-нибудь», казалось, витала вокруг нее, как бесконечно повторяемая бегущая строка.