Добавим маме изюминок! - страница 13

Я бы с удовольствием оставила так, — отозвалась Лисси и скрестила ру­ки на груди.

Скорее! — настаивала Тинка, судо­рожно листая колдовскую книгу.

Шикарные женщины на картинках с упреком смотрели на нее, так как их кидало из стороны в сторону. Как на корабле во время сильной качки, им приходилось держаться за края стра­ниц.

Послушай, пятна не оттираются! — причитал господин Лидофски.

Тинка поняла, что он вот-вот повер­нется к жене. «Как же там говорится в заклинании, при помощи которого мож­но заставить человека замереть на пару секунд? Что-то про фиксус-тутус...»

Тинка подняла руки, приготовилась к колдовскому хлопку, произнесла:

Фиксус-тутус, — и хлопнула один раз.

Или надо хлопнуть три раза?

—   О-о-а-а-а! — донеслось от соседей. Господин Лидофски стоял так, будто кто-то пригвоздил его ботинки к земле: он наклонялся то вперед, то в сторону, то назад, как неваляшка, и от безвыход­ности размахивал руками.

Муни, что ты делаешь? — пробулькала его жена ртом камбалы. — Ты не мог бы стоять как подобает?

Лисси, схватившись за живот, громко хохотала. Обернуться господин Лидоф­ски точно не мог. Зато госпожа Лидоф­ски энергично расхаживала вокруг мужа.

Упс! — закричала Тинка, так как только сейчас вспомнила, что, произно­ся заклинание оцепенения, нужно было сделать три колдовских хлопка.

Она хлопнула вдогонку еще два раза, но эффект был не тот, которого она ожидала.

Господин Лидофски по-прежнему по­ворачивался в разные стороны, как пропеллер, не сходя с места. Госпожа Ли­дофски в целях безопасности отпрыгну­ла подальше и начала ругаться.

Фиксус-тутус! — повторила Тинка и хлопнула три раза.

Внизу, на террасе, оба Лидофских за­стыли как статуи. Тинка с облегчением вздохнула.

Идея с подопытным кроликом ока­залась кстати, — сама себя похвалила Лисси, за что была вознаграждена язви­тельным взглядом сводной сестры.

Тинка снова принялась судорожно листать колдовскую книгу, пока не на­ткнулась на страницу, с которой на нее смотрели ужасные рожи: там была жен­щина с тремя ртами и двумя носами на лбу, у второй нос закручивался штопо­ром, а у третьей уши были размером с тарелку.

«Потерпели неудачу в погоне за кра­сотой? Нет проблем!» — гласил заголо­вок. Тинка пробежала глазами по строч­кам, где описывались всевозможные ляпсусы и способы их исправления. Минуту спустя у госпожи Лидофски ис­чезли лицо камбалы и грива пони.

Я не нахожу, что теперь она стала симпатичнее, — ухмыльнулась Лисси. —

Мы бы сделали ей одолжение, если бы оставили наколдованную красоту.

Колдовским хлопком наоборот — в этот раз надо было постучать друг о друга большими пальцами и мизинца­ми — Тинка вывела соседей из состоя­ния оцепенения.

Лидофские, недоумевая, огляделись.

Муни, что-то случилось! Опреде­ленно тут не обошлось без дерзких дев­чонок.

Когда они посмотрели вверх на круг­лое окно, сестры спрятались. Теперь, не выдержав, захихикала и Тинка.

А Грит все же наша мама, — кон­статировала Лисси.

Вторую половину дня Тинка и Лисси делали домашние задания. Они наслаж­дались вечерним солнцем в дальней час­ти сада, сидя за кофейным столиком.

Лисси притворялась, будто ломает го­лову над решением математической за­дачи. На самом деле она все больше и больше вытягивала шею, так как посто­янно заглядывала в тетрадь к сестре и списывала у нее.

Не поднимая головы, Тинка произ­несла:

— Ты скоро превратишься в жира­фа, если будешь продолжать в том же духе.

Лисси откинулась назад и сделала вид, будто не слышит Тинку.

Солнце теперь пряталось намного раньше, чем летом, и прохладный вете­рок разгуливал в кронах деревьев. Де­вочки озябли, собрали свои вещи и вер­нулись в дом.

Казимир постоянно мяукал, требуя молока. Семеро его детенышей и мама­ша, гордая сиамская кошка, вторили ему, вертясь под Тинкиными ногами.

Слева от прихожей располагалось продолговатое сводчатое помещение, где находилась старомодная кухня. Элек­трических приборов в ней не было, вме­сто этого там были открытый очаг с котелком, полки с жестяными банками и склянками и отверстие, из которого постоянно клубился холодный туман. В этом «холодильнике» хранилось мо­локо Казимира. И хотя бутылку нико­гда не меняли, она каждый раз была на­полнена свежим молоком.