Добрый аист - страница 4
Почтенья, участья, любви, пониманья:
Его подаёт нам Природа сама
Для бодрости тела, для силы ума…
Но тот виноград, что идёт на вино,
Приносит нам слабость и горе одно.
Я знаю, божественный этот напиток
Готовил мне в будущем тысячу пыток.
Меня бы свалил этот хитрый нектар,
Но меткий нанёс я нектару
Удар!
— Увы нам, увы! — закричали назиры,
— Увы нам, увы! — возопйли визиры,
Завыли, как ветры над пропастью: —
О-о!
Он вылил вино!
Он не выпил его!
Но шах рассердился: — Молчите, рабы,
Достойные более низкой судьбы!
Мерзавцы! Вы в пьяницы только годитесь,
Да, кажется, этим ещё и гордитесь!
Льстецы и лукавцы! Да грош вам цена!
От вашего пьянства страдает казна!
Он каплю пролил — вы кричите: «Бунтарство!»,
А сами по капельке пропили царство!
(О небо! У шаха на старости лет
Советников много, а умного нет!)
Его назначаю на должность визира!
Ему доверяю в правленье полмира!
Глупцы!
Чересчур вы довольны собой…
Отныне он ведает вашей судьбой!
Но… то ли от мудрости, то ли от страха,
Мудрец уклонился от милостей шаха,
И ночью, как только заснул караул,
Упрямый старик из дворца ускользнул.
КОМУ БЫТЬ ПТИЧЬИМ ЦАРЁМ
Перевод Т. Спендиаровой
Однажды,
Как только
Забрезжил рассвет,
Весь птичий народ
Собрался на совет:
Кого им назначить
Своим главарём,
Кому из пернатых
Быть птичьим царём?
Решили: тому
Повелителем быть,
Кто мог бы всех громче
Тревогу трубить,
Завидев врага,
Созывать удальцов —
Чижей и стрижей,
Воробьёв и скворцов.
Свой голос
Тут всяк показать захотел:
Кто каркнул,
Кто крякнул,
А кто засвистел;
Кто трелью залился,
Трещать принялся,
А серый журавль
В поднебесье взвился:
И там, в вышине,
Над грядой облаков
Раздался гортанный
Воинственный зов.
Тут стаи кукушек,
Сорок и синиц
Склонились пред новым
Правителем птиц.
Шел мимо осёл.
Он сказал: — Чудаки!
Певец этот, право же,
Средней руки.
Когда б я забрался,
Как он, в небеса,
Что б стоили
Ваши, друзья, голоса!
ПРОЖОРЛИВЫЙ МОЛЛА
Перевод Н. Матвеевой
На баштан Пыл-Пуги
В урожайные дни
Два незваные гостя
Явились.
И арбузы, и дыни срывали они,
Помидорами чуть не давились…
Всё помяли,
Сломали в саду частокол…
Что за парочка, братцы, была?
Это были:
Голодный и тощий осёл
И совсем не голодный Молла.
Ай-ай-ай!
Совершенно голодный осёл
И ничуть не голодный молла.
И увидел нечаянно
Сын Пыл-Пуги
Разграбленья живую картину
И каким-то подобьем большой кочерги
Начал гнать с огорода скотину.
Он погнал с огорода скотину-осла,
Он бедняге пинков надавал.
И осла
Будто высшая сила несла,
А молла от осла
Отставал.
Ай-ай-ай!
Что за сила скотинку несла!
А молла от осла отставал.
И увидел нечаянно сам Пыл-Пуги
Грозовую картину сраженья.
И подумал:
«Пожалуй, я влезу в долги,
Коли стану смотреть
Продолженье!»
— Эй, сынок!
Не заснул ли ты в ухе осла? —
Закричал разъярённый Пуги, —
У меня на баштане завёлся молла,
Ты же слеп
И не видишь ни зги!
Ай-ай-ай!
Пред тобой настоящий молла,
Ты же слеп и не видишь ни зги!
Эх, растяпа!
Сначала моллу прогони,
А потом за осла принимайся!
Сколько съел бы осёл в урожайные дни?
Сосчитай да и так догадайся!
Разве столько умнёт
Этот загнанный скот,
Сколько съест ненасытный молла?
Да ещё и с собой, негодяй, заберёт
Три увесистых ноши
Осла!
Ай-ай-ай!
Да ещё и с собой увезёт
Три увесистых ноши осла.
— Я слова твои понял, достойный отец! —
Сын отцу отвечал виновато.
— Понимай же! —
Сказал Пыл-Пуги. —
Молодец,
Если понял.
Да жаль — поздновато!
Коли так повторяться пойдёт без конца, —
Пораскинь-ка умом да смекни:
Что останется, сын,
На баштане отца
В урожайные щедрые дни?
Ай-ай-ай!
Не останется ни огурца
В урожайные щедрые дни.
ЛЕНИВАЯ СЕМЬЯ
Перевод Т. Спендиаровой
В деревне одной
Жил лодырь с женой.
Вся в мужа жена —
Никуда не годна.
Муж пилит жену:
— С тобой пропадёшь!
Корову и то
Поить не сведёшь.
— А ты, муженёк,
Сам, что ли, без ног?
— Река далеко!
— И мне нелегко! —
А корова мычит от жажды.
Порешили они однажды:
Кто первый промолвит слово,
Поить поведёт корову.
Вот молчат они час,
Лишь вздыхают подчас.
Молчат они два,
Жена терпит едва.
Третий час не истёк,
Шмыг жена за порог.
Три часа
С соседкой болтала —
Так молчать,
Бедняжка, устала.
Муж, покорный судьбе,
Остался в избе.
Входит путник с сумой:
— Что, хозяин — немой?
Просишь хлеба — молчит,
Лишь корова мычит.
Подошёл, расхрабрившись,