Добрый пьяный бог

   Отлетев на почтительное расстояние от жилища - когда-то родного и теплого, а теперь ставшего чужим, Ай-Крум спрятался в зарослях и стал смотреть то на огромный конус дома, то на темнеющее небо. Как обычно, в такие моменты его охватывал поток странных мыслей и вопросов, незримой преградой отделяющих его от мира, в котором всё было просто и понятно "Чем я отличаюсь от других?" По мере того, как он познавал общество, в котором жил, этот главный вопрос распадался на отдельные детали. "От каких других? От почти всех... или от похожих на меня, рожденных под Вспышкой? Почти все... они только делают свое дело - строят и чинят наш дом, пасут и доят скот, ищут еду, спариваются и охраняют Великую жрицу, священные яйца и детей. Каждый занят тем, что ему положено от рождения и что велят жрецы, которые управляют всей нашей жизнью. А я... мне надо было искать вкусные растения и говорить жрецам, где они находятся, чтобы туда проложили тропы и приносили в дом нужную всем пищу. Но я почему-то стал находить не только нужные травы, но и те, которые нравились мне, но почему-то оказывались несъедобными для других. А потом у меня выросли крылья, и мне пришло время искать себе пару. Меня тянуло ко многим девушкам, но все они шарахались от меня, потому что я как-то не так пахну, а однажды даже набросились на меня, хотели растерзать и убили бы, если бы мне не удалось вырваться и улететь. Только Ри-Ркуна признала меня, я был счастлив с ней и наслаждался ее объятиями, пока она не услышала зов богов и не ушла вместе с другими рожденными под Вспышкой. Кто они такие? Жрец Клу-Нами говорил, что иногда в небе загорается божественная вспышка, почти такая же яркая, как солнце, которое светит днем и уходит ночью, и многие из тех, кто покидает священные яйца под ее светом, становятся особыми, помеченными богами. Они отличаются от остальных, не умеют многого из того, что принято делать в племени, но чувствуют то, что недоступно другим, а потом боги зовут их к себе волшебным голосом, который слышен только им, избранным, и уводят их к границе мира, а потом возносят на небо". К ним относились со странной смесью почтения, опасения и неприязни. Хотя им поручали такую же работу, как и остальным, другие работники сторонились их, а некоторые даже нападали и пытались побить или прогнать. Ай-Крум привык к такому обращению и считал себя одним из отмеченных богами до тех пор, пока...

   ... он наконец услышал зов. Это было нечто совсем не похожее ни на голос, которым жрецы приказывали куда-то идти или призывали к себе, ни на манящий запах, которым разведчики метили проторенные тропы к пище. Казалось, что ноги помимо воли сами шли от дома по заброшенной дороге. Рожденные под Вспышкой слаженно шли друг за другом. Их было много - Ай-Крум насчитал два рикса, последовательно загибая все ноги, а потом сбился со счета. Он шел вместе со всеми, но с каждым мгновением испытывал растущую тревогу. Ему не нравились лица спутников, ставшие пустыми и бессмысленными. "Куда мы идем?", спросил он у идущей рядом Ри-Ркуны, но она не ответила и даже, казалось, не узнала его, а лишь посмотрела куда-то сквозь него ничего не выражающим взглядом и продолжала механически передвигать ноги. Так же вели себя и пятеро других соплеменников, с которыми он попытался заговорить, то перелетая вперед, то отставая от идущих на зов, пока не оказался последним. Они даже не пытаясь взлететь, хотя у некоторых за спинами были крылья. Добравшись до конца тропы, растворяющейся в пустоши между густыми зарослями, он повернул назад с мыслью "Они словно сошли с ума. Разве так идут к богам? Это что-то неправильное и страшное, я не хочу туда, лучше останусь в доме, где можно было хоть с кем-то поговорить и заняться привычными полезными делами".

   Его не хотели пускать в дом.

   - Все рожденные под Вспышкой ушли к богам. Ты должен идти с ними, туда, - указывал Клу-Нами, а когда Ай-Крум стал отказываться, добавил:

   - Здесь тебе все равно больше нет места. Ты не умеешь правильно работать и дурно пахнешь, поэтому тебя никто не примет. Возможно, тебя примут в другом доме, который строят те, кто встал на крыло раньше, - жрец указал на одну из дорог, а потом принял угрожающую позу, показывая готовность прогнать чужака силой.