Дочь княжеская. Книга 1 - страница 7

Слёзы снова хлынули. За что? Ну, за что мне такое?! Верните меня обратно, домой хочу, к маме, к бабушке!

В тишину вплелись вдруг посторонние звуки. Не ветер и не вода. Нечто чужое… Вот когда обдало жарким ужасом: змея! Или зверь. Или ящер. Или кто тут ещё водится, хищный и голодный. Христина вскочила, судорожно включила фонарик смартфона. Фонарик выхватывал из тьмы картинки-слайды: сосновые ветви с шишками — слева, влажная скала — прямо, часть скалы, склон, усыпанный щебнем — справа… Оскаленная страшная пасть, встопорщенная шерсть, лапы с крючьями когтей! И жуткий скрипучий шип — 'шкиррр, шкиррр, шкиррр!'

Христинка вскрикнула, дёрнулась назад, нога поехала вниз, вниз… Вода стояла ещё высоко, и потому девушка не разбилась насмерть, всего лишь больно шлёпнулась животом о поверхность и погрузилась с головой. Хлебнула тёплой, горько-солёной морской воды, вынырнула, закашлялась.

Если бы Христина сумела сдержать себя, она бы увидела, что жуткий кровожадный хищник — это мелкий пушистый зверёк навроде домашней кошки, и что зверёк этот, сам испуганный до полусмерти, шипит исключительно в целях самообороны. Но где там. От страха глаза велики. Упала в воду, хорошо хоть, не свернула шею… Начинался отлив, и пока Христина отплёвывалась, приходя в себя, её отнесло уже достаточно далеко от берега. И смартфон она потеряла…

К берегу вернуться не удалось. Течение плюс отлив оказались сильнее. И тогда подумалось, а что если не выгребать против потока, а наоборот, довериться ему? И доплыть-таки до города. Ну, сколько до него может быть километров? Два-три. В тёплой воде. Как подумаешь, не расстояние. Христинка каждое лето пропадала на море, воды не боялась совершенно, плавала отлично. Она неверно оценила расстояние до города, на самом деле там было гораздо больше трёх километров, но об этом девушка узнала гораздо позже. Тогда идея показалась ей здравой.

Христинка легла на спину. Небо раскинулось над нею фантастическим шатром. Алая луна и одна из двух полных лун зашли, остались только кругляш да половинка. Облака тёмными причудливыми линиями теснились над побережьем, луны их подсвечивали, получалось безумно красиво. Море полыхало призрачным оранжево-золотым огнём. Город тянул сквозь волны длинные стрелы огней.

Время умерло. Не стало прошлого: оно навсегда пропало за дыркой в скале Парус, странным отверстием, послужившим переходом из одного мира в другой, переходом, тут же погашенным, словно бы заштопанным странной сетью из молний. Не было будущего: оно ещё не родилось. И лишь один миг, 'здесь и сейчас', брошенный в Вечность, ещё не утратил своего значения. Но он длился спокойно и мерно. Под чужими звёздами и чужими лунами, в чужой светящейся воде, в неподвижном усталом воздухе. Между небом и морем, между небесными звёздами и морскими, между…

Христина сама не заметила, как поддалась дрёме. Она даже не помнила, как и когда прикрыла глаза. А в себя придти пришлось от воды, хлынувшей в уши, в нос, в горло. Христина инстинктивно рванулась вверх, к воздуху, но преодолеть внезапно ставшую тугой и вязкой воду оказалось не так-то просто. И не осталось ничего, кроме древнего ужаса и древнего же инстинкта самосохранения, толкавшего организм на бессмысленную борьбу…

Что это? Голоса… Живой воздух, входящий в ноздри. Спасена! Согнуло внезапным кашлем. Христинка кашляла, кашляла и кашляла, выплёвывая едко-горькую морскую воду. Казалось, вода эта никогда не закончится. Кто бы мог подумать, как много её внутри едва не утонувшего человека!

Руки. Чьи-то тёплые живые руки. Держат, не дают упасть… Кто это? Где я?

— Малк, вольный рыболов, — густой, истекающий нешуточной угрозой голос. — Ты ли чародеил здесь сверх дозволенного?

— Я, княже, — отвечающий тщательно скрывал страх, только всё равно было слышно, как он боится. Смертельно боится, между прочим…

— И что расскажешь?

— Смотрите сами, ваша светлость. Тонула в моих пределах, а откуда взялась — не ведаю. Подхватил, помереть не дал. Ваша воля теперь…

— Моя, — согласился голос того, кого называли князем.

Прикосновение жёстких пальцев — к вискам, горлу, запястьям. Каждое касание как ледяной огонь, насквозь пронизывающий душу и тело.