Дочь Роксоланы. Наследие любви - страница 16

– Повелитель, Рустем-паша подарил мне прекрасного коня!

Соскочив на землю без помощи слуг, Баязид подошел к султану и поцеловал подол его халата. Сулейман снизошел до похвалы:

– Ты прекрасно держишься в седле, Баязид. Кто учил тебя?

– В последние дни Рустем-паша. На этом коне он.

– Рустем-паша не забыл своей службы мирахуром? – рассмеялся султан. – Не забывайте и об основных обязанностях, Рустем-паша. Нам пора возвращаться, во дворце много дел.

Вот и вся похвала.

Михримах, вынужденная сесть на запасную лошадь, насмешливо посмотрела на младшего брата.

– Ты забыл попроситься в поход, Баязид. Самое время.

Тот начал набирать воздух в легкие, чтобы сказать что-нибудь резкое в ответ, но встретился с предостерегающим взглядом Рустема и… всего лишь усмехнулся:

– Всему свое время, сестрица. Я еще наберусь опыта, чтобы соревноваться не только с тобой, но и с самим Повелителем. Ты так и не смогла догнать меня?

Не обращая внимания на ее слова о захромавшей Юлдуз и том, что гоняться за мальчишками недостойно, Баязид снова пустил Бараката вскачь. Рустем обратил внимание на взгляд, которым султан проводил сына. Любви в отцовском взоре не было… Почему Повелитель не любит Баязида? Конечно, с Мехмедом тому не сравниться, вернее, пока не сравниться, но Баязид сейчас умеет и знает куда больше, чем знал и умел его старший брат в те же годы, все же между ними четыре года разницы, а в таком возрасте это немало.

Рустем вспомнил о том, что шехзаде до сих пор не устроили обрезание. Чего Повелитель ждет – взросления младшего из шехзаде? Но пока Джихангир войдет в нужный возраст, Баязиду будет пора жениться.

Решив, что нужно поговорить с наставником шехзаде Лалой Мустафой, Баязид вернулся мыслями к лошади принцессы.

– Султанша, вашей Юлдуз нужно позволить просто постоять в конюшне неделю. Но и потом месяц щадить. Если вы доведете все до сильной боли, можете потерять дружбу с лошадью, это обернется бедой. Юлдуз – лошадь строптивая, но преданная, не испытывайте эту преданность без нужды.

– Я помню об этом, – с досадой ответила Михримах. Она действительно досадовала на себя за то, что поддалась ненужному порыву и обидела лошадь. Глупо получилось, но к чему этот паша выговаривает, словно она сама не понимает! Раздражение на себя переросло в раздражение на Рустема. Вечно он прав!

– Помните об этом не только когда лошадь хромает, но и когда вы в ее седле.

Рустем не стал выслушивать фырчание Михримах, отъехал к султану, на ходу пересказывая новости, которые требовали пусть не серьезного, но хотя бы мимолетного внимания Повелителя. Тот слушал кивая, но потом вернулся к вопросу о детях.

– Рустем-паша, я смотрю, вы наладили отношения с шехзаде Баязидом.

– У меня хорошие отношения со всеми шехзаде, Повелитель.

– Когда у вас найдется время, присмотрите за его занятиями.

– Вы хотите, чтобы я стал Лалой шехзаде Баязида?

– Нет, но я хочу, чтобы вы помогли с ним Лале Мустафе.

Рустем склонил голову.

– Как прикажете, Повелитель. Лала Мустафа знает об этом?

– Я скажу ему.

– Чем именно мне заняться с шехзаде? Верховой ездой?

Рустем прекрасно понимал, что чиновнику до мозга костей Кемальзаде Мустафе, к тому же пишущему историю Османов, куда больше по душе сидение в библиотеке, чем забота о лошадях или звон мечей.

Так и есть.

– Можете мечом. Шехзаде должны держать меч лучше кого-либо другого. Пока меч в руке султана поднят, головы его врагов опущены.

– Как прикажете, Повелитель.

Рустем не стал напоминать, что Баязид держит учебный меч вполне уверенно, пожалуй, хуже, чем Мехмед, но лучше Селима.

– С вашего позволения. – Он поклонился султану и пустил своего коня вскачь, догоняя шехзаде.

Баязид, узнав, что Рустем будет учить его выездке и владению мечом по распоряжению султана, пришел в восторг.

– Паша!..

– Шехзаде, вот первый урок: не выдавать свои чувства. Можете внутри кричать от восторга, но внешне оставайтесь спокойным.

Уже на следующий день начались занятия, доставлявшие обоим большое удовольствие. Довольно быстро окружающие заметили, что Баязид стал много сдержаннее. Он во всем старался походить на своего нового наставника и больше не кричал от восторга и не топал ногами, если злился на Селима. Зато все чаще отвечал насмешливо.