Дочь вампира - страница 4

– Намедни ночью проснулась, а она рядом стоит.

– Кто стоит? – переспросил отец Никодим, впервые за время разговора почувствовав холодок страха.

– Дашенька, – отвечала Елизавета Матвеевна. – Стоит, ну совсем как живая, только глаза чужие, а изо рта клык ползёт. Я закричала, а она мне и говорит: «Не кричи, скоро сама такой станешь!» Покачала головой и вышла. Я и дверь после этого запирала, и святой водой дом кропила, а она всё равно каждую ночь приходит».

Говоря так, Елизавета Матвеевна с трудом разматывала шарф, а когда размотала, отец Никодим увидел на шее отчётливый след укуса с запёкшейся по краям кровью.

– Не хочу я упырем становиться. Сделай милость, вбей мне кол осиновый в сердце, похорони по-христиански, а потом побыстрее уезжай отсюда. Не будет тебе здесь житья, особенно если просьбу мою уважишь. Они всё сразу поймут и займутся тобой, батюшка.

– Да кто же они? – настаивал отец Никодим.

– Упыри! – настойчиво твердила старуха. – Здесь в Болотове ни одного живого человека нет. Одни волколаки да упыри.

– Опомнись, Елизавета Матвеевна, – возмутился отец Никодим, – они же в церковь ходят.

– Ходят-то ходят, – согласилась старушка. – Днём они даже в церковь могут. Мне этого не понять. Только ты посмотри на них в зеркало. Хоть на фельдшера нашего погляди…

– А что зеркало? – не понял отец Никодим.

– Нету там его отражения. Фельдшер рядом со мной на стуле сидит, по горнице ходит, а отражения в зеркале нет… Сам посмотри, проверь, батюшка! Я пока из ума не выжила.

Странный болезненный бред старухи при всей его дикости выглядел удивительно последовательным, отчего зародил в священнике некоторое «томление мысли». Он стал приглядываться к жителям деревни, обнаружив при этом немало удивительного. Во всех домах Болотова начисто отсутствовали зеркала. Никто из жителей не носил крестов, даже те, кто регулярно заходил в церковь. Это открытие прямо-таки потрясло отца Никодима. Но он просто впал в бешенство, когда на очередной службе, приглядевшись к прихожанам, увидел, что крест они кладут не по-христиански, а прислушавшись, понял – они и молитвы читают наоборот.

На всякий случай священник занялся обороной собственного жилья. Он выцарапал стеклорезом кресты на оконных стёклах, воткнул в косяки булавки и переложил рамы цветами шиповника (во всей деревне ему не удалось обнаружить ни одной головки чеснока).

Пока мой бывший однокашник принимал защитные меры и вёл свои наблюдения, мучительно размышляя об увиденном, Елизавета Матвеевна скончалась. Тут перед священником встала весьма нелёгкая проблема. Он хорошо запомнил просьбу старушки, но мысль о вбивании в сердце умершей осинового кола приводила его в ужас. Не в силах побороть обуревавшие его сомнения, отец Никодим решился на опасный эксперимент. При этом он дал себе слово, что если сказанное Елизаветой Матвеевной окажется выдумкой, он отправится к епископу и попросит о церковном наказании за свои сомнения.

Итак, он поставил гроб с усопшей в церковь, а ночью отправился читать над ней молитвы. Хотя первая ночь прошла спокойно, утро не принесло несчастному попу облегчения. По его собственным словам, когда прокричал петух, и он заглянул в гроб, на него глянула «сатанинская харя, источавшая глумление». Отец Никодим закрыл гроб крышкой, положил на неё серебряный крест, после чего в смятении духа отправился домой.

Здесь его ожидало ещё одно потрясение. Матушка-попадья не встала с постели, а её бледное лицо, также как следы укуса на шее, недвусмысленно свидетельствовало о том, что страшная зараза, доселе обходившая стороной поповский дом, наконец-то переступила и его порог.

Весь день он пребывал в хлопотах, а в полночь, увидев, что жена спокойно уснула, решил заглянуть в церковь. Зайдя в храм, он содрогнулся, услыхав нечеловеческий вой, доносившийся из-под крышки гроба. Вооружившись распятием да склянкой святой воды, он подошёл к гробу и приподнял лежащий на нём крест. Крышка тут же отлетела в сторону, а на него двинулся разъярённый упырь с торчащими из открытой пасти клыками.

К счастью, священник уже подготовился к такому обороту событий. Плеснув на вампира святой водой, он оборонился распятием и принялся читать «Отче наш»… На мгновение упырь рухнул обратно в гроб. Этого мгновения отцу Никодиму хватило, чтобы вновь задвинуть крышку и возложить на неё серебряный крест. Затем он выбежал из храма, чтобы не слышать душераздирающих воплей вурдалака.