Дочери Марса - страница 19

Чтобы забыть об этом, Салли достаточно было выйти из привычного русла размышлений, и она тут же стала думать о непреходящем, о бесконечности. Ее вдруг осенило — так вот почему, оказывается, возводились эти пирамиды. Египтяне на каждом шагу сталкивались с бесконечностью. Пустыня и эти напоминавшие башни сооружения с треугольными сторонами, непререкаемо простые, неизменно вызывали в памяти другую неоспоримую в своей простоте истину — совершенное сестрами убийство — и вместе с тем отводили ей определенное место. Быть сообщником иногда может означать и забвение того, что ты сообщник. Оказавшись здесь, ты просто не в силах беспрерывно взращивать в себе гнетущее чувство вины — уж так непохоже все здешнее на твою прежнюю жизнь. Здесь ты вдыхаешь прохладный свежий зимний воздух, как должное воспринимаешь эти будто вырезанные из неправдоподобно огромного бумажного листа пирамиды. Если становилось уж совсем зябко, медсестры собирались внизу в офицерской гостиной. Туда захаживал и лейтенант Кэррадайн с группой офицеров.

Главная битва разыгрывалась в Европе. В Палестину доносились лишь ее отголоски — люди судачили, мол, турки наступают на Суэцкий канал. Однако уже сейчас в госпитале было больше раненых, чем ожидала Салли, и хотя здесь не было ни стариков, ни детей, ни женщин, все же присутствовала атмосфера скрытой тревожности, всегда отличавшей гражданские больницы от военных госпиталей. Даже солдаты, не принимавшие участия в боевых действиях, и те заболевали или получали травмы. В холодные ночи кое-кто ухитрялся подхватить и воспаление легких в палаточных лагерях в пустыне. Несколько человек получили штыковые ранения в ходе занятий — то ли из-за неловкости, то ли потому, что условный противник явно переигрывал. С переломом ноги поступил кудрявый молодой человек, сбитый перевозившим британских солдат грузовиком. Он был в гипсе — койка в ногах была приподнята, в приподнятом положении беспечно покоилась и его пострадавшая конечность, да и сам он был настроен весьма беспечно. Дескать, сам виноват, сестричка. Надо быть внимательнее. Видела бы ты, какую вмятину я оставил на кузове того грузовика. Прости, но вряд ли смогу в ближайшую субботу пригласить тебя на танцы.

Из Синая доставили и двух раненых турок — в своей диковинной форме они смотрелись здесь весьма экзотично. Их выхаживали под охраной двух вооруженных солдат, дежуривших рядом с их койками.

Под навесом в саду «Мена-Хаус» их неотступно преследовал тяжкий как перегар запах карболки, исходивший от просыхающих дощатых настилов у входа в палатки, — даже говорить, и то не хотелось. Да и работы было по горло, Кэррадайн и Слэтри в устроенном за брезентовой перегородкой складском помещении указывали санитарам, куда поставить или положить тазы, части коек, сковородки, а сами извлекали из больших аккуратных брезентовых мешков вещи полегче: полотенца, простыни, подушки, новенькие прорезиненные подстилки, ни разу не использованные и пока что не испускавшие тошнотворный запах, способный пристать даже к только что выстиранному белью.

Салли слышала, как Слэтри раздавала указания:

— Покрепче, сынок. Не напорись на угол, Джим. Осторожно!

В перевязочной, тоже отгороженной брезентовой перегородкой на другом конце палатки, было потише, зато дышать было нечем. Востроносая молодая женщина с землистым лицом по имени Розанна Неттис из Мельбурна, чья фигура, несмотря на явно болезненный вид, излучала неисчерпаемую энергию, трудилась вместе с Леонорой Кейсмент, обе распаковывали коробки с медикаментами и расставляли их по полкам шкафа. Количество медикаментов записывалось на листке. Кейсмент здесь все звали «Лео». Она отличалась беззаботностью и спокойствием, так не вязавшимися с Дьюренс. Это была легкая в общения и трудолюбивая женщина.

В комнате медсестер у полок со сложенными стопкой пачками перевязочных материалов Салли, натянув перчатки, выкладывала на подносы все необходимое для обработки легких ран. До сих пор их так и не снабдили автоклавом. Стерилизовать инструменты приходилось на простой грубой сковороде, которую ставили на медную спиртовую горелку. Но остальной инструмент — зажимы, расширители, скальпели и щипцы — так и лежал неиспользованным, без капельки крови на них. И койки оставались пустыми.