Дочери Марса - страница 8

Милая, участливая тетушка от смущения принялась разглядывать руки. Сквозь тонкую вуаль воспитанности наружу поперло хамство.

— Я просто говорю о том, — продолжала Наоми, — что подойдет и твоя очередь, и все у тебя в жизни сложится лучше, чем у меня.

— А когда? Когда сложится? Когда мне стукнет сорок пять? Не спорю, мне не по себе от всего этого, и папа тоже не афиширует свои чувства, и я не могу с полной уверенностью сказать, как и что он чувствует и что ему может понадобиться. Но если ему что-то понадобится, он сам об этом попросит. А не ты за него.

До сих пор у них с Наоми столь ожесточенных споров не возникало. Тетушка Джеки разволновалась не на шутку Не пристало им браниться в ее, тетушки, доме.

— Не будем ссориться, Наоми, — примирительным тоном произнесла Салли, явно не желая ввязываться в их споры детских лет. — Может, лучше чайку попьем? И потом, они так и так не возьмут меня, так что к чему все эти споры и разговоры?

— Меня, может, тоже. А что, если и тебя, и меня заберут?

— Ну, долго это не продлится. От силы до следующего лета. Как раз об этом и талдычит твоя «Геральд». Раз уж правда то, что там говорится о германских адмиралах, то и остальное тоже правда.

Тетушка пару раз раскрыла было рот, пытаясь что-то сказать.

— Тетя Джеки, — обратилась к ней Салли, — я бы пригласила вас на чай, хоть я и у вас в доме.

— Спасибо, не хочу, — наконец прорезался голос у тетушки. — Но чай я заварю. И не надо мне помогать! Вы тут посидите и спокойно поговорите обо всем. Потому что это все-таки мой дом, как ты только что выразилась.

Салли вдруг заметила, что двоюродные братья и сестры вышли из детской и внимательно слушают их с Наоми перебранку. Но стоило их матери направиться в кухню, их будто ветром сдуло. Салли сидела в большом удобном кресле, Наоми расположилась на длинной кушетке.

— Думаю, тебе еще не поздно отказаться, — негромко произнесла Наоми. — Какая армия? Ты ведь не солдат.

— Так же, как и ты, — шепотом ответила Салли. — Тут мы с тобой два сапога пара.

— Снова начинаешь, — решила Наоми. — Ты даже не улыбнулась. Ни мне, ни нашей тетушке.

— Я скорблю, — ответила Салли. — Как и ты. А это меняет и наши слова, и наши поступки.

Она так близко подошла к признанию их заговора, что невольно отвела взгляд, и у нее на миг перехватило дыхание. Салли, закрыв глаза, смахнула выступившую на веках испарину.

Наоми поднялась, подошла к Салли и, склонившись, положила руки ей на плечи. Получилось неуклюже. Непосредственность явно давалась Дьюренсам с трудом.

— Я всегда считала, что дом за тобой как за каменной стеной. А теперь, когда ты здесь и вынашиваешь опрометчивые планы, я так не считаю.

Салли не сомневалась, что сестра на девять десятых не лукавит. И понимала, что это много — девять десятых. Она встала, чмокнула Наоми в пробор зачесанных за левое ухо черных волос. Салли вдруг со всей ясностью осознала, что они хоть и единокровные сестры, вот только кровь эта течет в них по-разному.

На следующее утро на дверях зала казарм Виктории вывесили список медсестер, принятых в армию. В нем были две кандидатки по фамилии Дьюренс — и никак не рассчитывавшей оказаться в этом списке, и не сомневавшейся в том, что окажется.

В зале эхом отдавались женские голоса, отчетливо преобладали визгливые тона, заглушавшие даже солидное контральто начальственных особ, тщившихся добиться тишины. Молодые женщины сгрудились вокруг двух явно смущенных молодых мужчин — ординарцев полковника, принимая от них списки положенного обмундирования. Часть получивших листок сочли экипировку смешной, они во весь голос зачитывали разные пункты, не стесняясь недовольно промычать или язвительно хохотнуть, выражая этим свое отношение к той или иной единице обмундирования и не обращая ни малейшего внимания на настойчивые призывы ординарцев подойти к восседавшему на другом конце зала за столом мрачноватого вида сержанту, выдававшему чеки на покрытие расходов на форменную одежду.

На другом столе чуть поодаль выдавали мешочки со знаками отличия и пуговицами. К их содержимому относились куда внимательнее, чем к спискам. Серебряное «Восходящее солнце» — значок для ношения на воротнике у самой глотки равно как и серебряные пуговицы мундира с вытисненным изображением австралийского континента, а также изогнутая в виде бумеранга надпись «Австралия», нашиваемая на плечи гимнастерок.