Догмат крови - страница 13

Экипаж начальника сыскной полиции был запряжен могучими рысаками. Между чинами киевской полиции издавна шло негласное соревнование за обладание лучшей упряжкой. Правдами и неправдами устраивались добавочные ассигнования для приобретения призовых скакунов. У следователя перехватило дух, когда экипаж понесся по городским улицам. Вскоре кучер осадил храпящих лошадей у здания сыскного отделения. В коридорах сыскного отделения всегда было полно посетителей. Среди картузов и ситцевых платочков мелькали цилиндры профессиональных шулеров и шляпки дам, приехавших заявить о пропаже любимой собачонки или кошечки. В сыскном служили несколько сыщиков, специализировавшихся по розыску домашних животных, но это, конечно, было лишь самым милым и незначительным из дел сыскной полиции. Фененко подумал, что надо отдать должное Мищуку. Он завел ряд усовершенствований, в частности антропометрический кабинет, где использовался метод начальника парижского бюро идентификации Альфонса Бертильона. Арестованным измеряли череп, длину правого мизинца и левого уха, размер ступни и цвет радужной оболочки. Заведующий кабинетом заносил данные в картотеку и через самое короткое время объявлял какому-нибудь бродяге, не помнящему родства и имени, что он является крестьянином такой-то губернии, уезда и волости и судился тогда-то и тогда-то.

Возле кабинета начальника отделения толпились свидетели, доставленные с Лукьяновки. Все они казались забитыми и робкими, кроме смуглой молодой женщины, смело взглянувшей в глаза следователю. Фененко прошел в кабинет и расположился за столом начальника. Свидетелей вводили по очереди, и следователь расспрашивал каждого про Андрея Ющинского. Лукьяновских обывателей было нелегко понять, потому что они изъяснялись на ужасном суржике, представлявшим собой дикую смесь русских, малороссийских и еще каких-то особенных слов, понятных только живущим на киевских окраинах. Следователю приходилось ломать голову над тем, как облечь их не ведавшие грамматики и логики выражения в казенные фразы, из которых состоял протокол. Из свидетельских показаний можно было уяснить, что семья Нежинских-Ющинских сначала жили на Лукьяновке, а потом перебрались за Днепр, поскольку пронесся слух, что в Слободке якобы будут бесплатно давать участки для застройки. Конечно, слух оказался безосновательным, но семья так и осталась жить за Днепром. Следователь отметил одну ценную деталь. Все лукьяновские обыватели в один голос утверждали, что Андрей Ющинский и Александра Приходько были совсем чужими друг другу. Мальчик даже называл родную мать Сашкой.

Вереницу лукьяновских свидетелей замыкала смуглая женщина, похожая на цыганку. Пока Фененко записывал показания, в коридоре то и дело слышался ее громкий, хрипловатый голос. Она никому не давала спуска колкими репликами и замечаниями. Но когда она вошла в кабинет, ее манеры мгновенно изменились. Фененко понял, что она может принимать разные обличья и репертуар ее неистощим. Сейчас она разыгрывала роль светской дамы. Задав обычные формальные вопросы, следователь узнал, что свидетельницу зовут Верой Владимировной Чеберяковой, или Чеберяк, как привыкли сокращать в просторечии. От роду ей было двадцать восемь лет. Вера Чеберяк с гордостью объявила, что является дворянкой. Фененко не стал оспаривать, но в протоколе сделал приписку: «дворянка, со слов свидетельницы».

– У меня трое детей, – поведала Вера Чеберяк. – Приблизительно года четыре назад сын мой Женя, большой любитель погулять, вернулся домой с громадным букетом цветов, и когда я спросила, откуда он взял эти цветы, он сказал, что познакомился на лугу с мальчиком Андрюшей и они вместе с ним собирали цветы. Вот с этого дня и началось их знакомство, вскоре перешедшее прямо в дружбу.

Вера Чеберяк показала, что обычно Андрей заходил за Женей, и они бежали поиграть на Загоровщину. Вскоре свидетельница познакомилась с матерью мальчика. По ее словам, Сашка Приходько была очень вспыльчивой, когда дралась со своей сестрой Натальей, у нее просто изо рта выступала пена. Ссоры между сестрами происходили из-за незаконнорожденного ребенка. Наталья очень любила племянника и защищала его от матери, которая впадала в такое остервенение, что била сына тем, что первое попадало под руку. Однажды она с такой силой ударила Андрюшу палкой, что тот потерял сознание и еле оклемался.