Догоняйте, догоняйте!.. - страница 18

— Куда вас записывать?

— Меня, например, в футбол. Ну и в плавание, конечно, надо. Можно еще куда-нибудь. Скажем, в греблю.

— Хорошо. Запишу в футбол и плавание. А вот с греблей пока повременим. Во-первых, у нас нет лодок. Во-вторых, пока не научишься плавать, я не могу посадить тебя в лодку.

Последнюю фразу Жора сказал вполголоса, чтобы не обижать парня при всех.

Но Ветка не отставал:

— Во-первых, лодки есть в доме отдыха. Отсюда — полчаса ходу. Во-вторых, я отлично гребу, — Ветка тоже проговорил это приглушенным голосом.

Жора сказал:

— Во-первых, лодки — в доме отдыха, а не у нас. Во-вторых, все равно не пущу я тебя в лодку, пока не увижу, что ты переплывешь нашу речку, — Копытин улыбнулся.

Со стороны можно было подумать, будто они говорят о чем-то веселом, потому что Ветка тоже оскалил в улыбке зубы.

— Ну, ладно, спасибо и на этом, — дернув головой, он отошел.

В футбольную секцию записалось чуть ли не на три команды. В список попали и Борис Мамалыкин, и Тигран Саркисович, и даже Костя Булочкин. Когда дошла до него очередь, Костя попросил записать его обязательно в нападающие. И еще в лодку попросился.

— Я хочу, чтоб у меня был большой объем легких.

Жора сразу понял: в медпункте висел плакат, на котором могучие атлеты доказывали своим видом пользу занятий греблей, бегом, плаванием.

— А плавать ты не хочешь?

— А я и так умею. Я по-всякому. Но меня из секции выгнали, за бездарность: очень медленно плаваю.

Жора посмотрел на пухлые щеки Кости и решил, что вряд ли можно от этого мальчика ожидать высоких результатов. Но главное, у него есть стремление. «Хочу — половина могу», — гласил девиз на фанерном щите в одном из укромных уголков пионерлагеря «Ромашка». Что ж, иногда эта формула справедлива. Жора записал Булочкина в футбольную секцию и обещал подумать насчет гребли:

— Если будут лодки.

Засверкав всеми своими веснушками, Костя вприпрыжку бросился во двор.

— Костя! — окликнул его Жора.

Булочкин встрепенулся на пороге и так же вприпрыжку прискакал обратно.

— Скажи ребятам, чтобы не расходились, минут через пятнадцать собираемся на волейбольной площадке. Поиграем в волейбол. Если кто хочет, конечно.

Запись продолжалась еще целых полчаса. Девочек было меньше, чем ребят. Зато у них были столь причудливые спортивные интересы, что Жоре оставалось лишь руками развести. Одна девочка, нимало не смущаясь, прошлась перед столиком колесом и попросила записать ее в секцию акробатики. Другая мечтала о художественной гимнастике. А еще одна, лет одиннадцати, с двумя тонкими русыми косичками, сказала, что она фигуристка и если у них в лагере нет искусственного катка, то пусть хотя бы ей разрешат кататься на роликовых коньках по центральной аллее.

— А кто тебе запрещает?

— Старший вожатый. Он сказал, что я испорчу.

— Коньки?

— Да нет. Аллею.

Масса проблем обрушилась на Жору. И решить их сразу было невозможно. Пришлось как-то выкручиваться. Акробатке посоветовал пока заняться прыжками в легкоатлетической секции. Фигуристке пообещал договориться о месте тренировок с руководством.

Интеллектуального вида мальчик в круглых очках не только просил записать его туда, где можно развить силу, но и сам предложил свои услуги.

— А я могу вести шахматную секцию. У меня второй разряд.

Жора с уважением взглянул на вундеркинда. Сам он располагал в шахматах не большими познаниями, чем великий комбинатор Остап Бендер.

— Отлично. Начнешь с плавания. О шахматах договоримся позже.

На волейбольную площадку Копытин пришел взмыленный. Ребята уже начали игру. Разумеется, отличался Ветка. Он подпрыгивал и, изогнувшись в воздухе, бил по мячу с криком «Опа!», а после своей подачи успевал сделать стойку на руках. В общем, пижонил. Но играл неплохо, хотя и не лучше своего приятеля Тиграна Саркисовича. Тот был более старательным.

Расходились, когда уже стало смеркаться, перед самым отбоем. Ветка, Борис и Тигран Саркисович подошли к Жоре:

— Георгий Николаевич, вы свое обещание не выполнили.

— Какое обещание?

— Покурить с нами, — Ветка вытащил все ту же помятую пачку «Шипки».

— А вы знаете, что курить…

— Вредно, — закончил Ветка.