Догоняйте, догоняйте!.. - страница 24

Смотреть не хотелось на футболистов из второй сборной — не играли, а паслись на поле. Только вратарь Андрюшка «работал» (и, надо сказать, неплохо: Жора обещал перевести его в первую сборную), остальные были словно сонные мухи.

В такой же полудреме, как все, находился и Костя Булочкин. За всю игру он лишь несколько раз коснулся мяча. «Не везет, — думал Костя. — Скорей бы уж конец». А до конца и в самом деле оставалось немного — второй тайм перевалил за половину.

Булочкин до того отключился, что не узнал самого Ветку, который вдруг выбежал на него с мячом. Ветка, конечно, не ожидал, что Булочкин вздумает отбирать у него мяч. Он гнал прямо на Булочкина, как на пустое место.

И случилось непостижимое: «пустое место» перехватило у Ветки мяч.

Костя посмотрел, кому бы отпаснуть, но все игроки из «Ромашки-2» сгрудились у своих ворот. Делать было нечего. Булочкин устремился к воротам противника. Он бежал, как на тренировке, с «привязанным» к ногам мячом. Кто-то попытался догнать его, отнять мяч, но Булочкин ловко перекинул его с одной ноги на другую и повел дальше.

Свист и крики ему не мешали. Напротив, он вдруг почувствовал, что этот шум болельщиков вливает в него уверенность и силу.

— Булка, стой, слышишь? — раздался прерывистый голос у него за спиной. — Стой, хуже будет.

Это был Веткин голос. Костя узнал его. Но он уже ничего не мог с собой поделать. Он мчался к воротам противника. Видел лишь мяч и вратаря, который нервно топтался в воротах.

Немного не добежав до своей любимой одиннадцатиметровой отметки, Костя ударил. Он даже не слышал гвалта болельщиков, не слышал Жориного свистка и злобной Веткиной угрозы: «Ну, Булочкин, погоди! Ты у меня получишь!» Перед глазами все еще трепыхался мяч в сетке ворот. Его, Булочкина, мяч.

Познав радость успеха, Костя теперь так и рвался к воротам. Да и вся команда «Ромашка-2» будто проснулась. У ворот первой сборной то и дело возникала опасность. Неминуемый гол как бы навис над ними.

Забил его минут за пять до конца матча Тигран Саркисович. И опять не обошлось без Булочкина: с его подачи Тигран ударил.

Пошла последняя минута. Команды уже смирились со счетом 2: 2. Болельщики стали разбегаться. Жора все посматривал на свой секундомер. И вдруг…

Жора остановил игру. В штрафной сбили Булочкина.

Пенальти? Так и есть. Судья назначил одиннадцатиметровый.

Лёха Малюков — вратарь первой сборной — совсем приуныл: к мячу подошел пострадавший.

Не доставляли вратарям удовольствия Костины удары. То он бил не как все: левой. То освоил правую и уже бил с двух ног. Случалось это, правда, на тренировках. Но вот теперь…

— Уходи с ворот, — услышал позади себя Лёха.

Обернулся — увидел Ветку.

— Ты что?

— Ничего, — зло проговорил Ветка. — Что слышал. Уходи.

На вратаря Ветка не готовился. Ни разу его в воротах не видели, и вот, пожалуйста.

Лёха спорить не стал: пусть становится, если хочет проглотить «штуку». Он только спросил:

— Ты знаешь, как он бьет?

— Не твоя забота.

— Ну как хочешь. Бери, — Лёха протянул Ветке перчатки.

— Не понадобятся. Отойди.

Как знать, может, и не донесся этот разговор до Кости, зато вместе с прочими игроками, собравшимися на штрафной площадке, хорошо услышал он другие слова:

— Бей, Булка, бей. Не бойся, — крикнул из ворот Ветка.

Только сейчас Костя Булочкин осознал все случившееся. Что с ним теперь сделает Ветка? Пощады, конечно, не жди.

Он посмотрел на Ветку.

— Бей, не бойся, — улыбался тот, стоя в воротах.

Эта улыбочка! Костя знал, что за ней кроется.

— Чего бояться? — сказал кто-то из второй сборной. — Выходи, не позорься. Пусть лучше Лёха станет.

И еще один из «Ромашки-2» заметил:

— Вот выиграем, физрук всю вашу сборную перетрясет.

Выиграем!

«А ведь точно, можем выиграть», подумал Булочкин. До победы несколько шагов. Один короткий разбег. Нужно ударить, как обычно бил он на тренировках, — чтобы мяч, просвистев, вошел в ворота. Куда бить — к левой штанге или к правой?

Он опять взглянул на вратаря.

«Улыбается. Думает, боюсь его. Думает, промажу. А если, верно, промазать? Два — два с первой сборной — тоже неплохо. И Ветка тогда ничего не сделает. «Ладно, — скажет, — живи, Булка. Я добрый». И ухмыльнется. Разве лишь щелчка влепит — так, для порядка».