Догоняйте, догоняйте!.. - страница 59
Александр Маркелович, вставляя изредка «угу» и похмыкивая, постепенно добрался до телевизора, включил «Клуб кинопутешествий» и уютно расположился в кресле.
Кресло и телевизор были обычным домашним занятием Александра Маркеловича, его хобби. Он мог сидеть часами, уставившись в голубой экран. Мария Ефимовна подозревала, что он просто спит, поскольку неоднократно обнаруживала, что, кроме полос или ряби, на экране ничего нет. Однако замечаний никаких не делала. «Пусть уж лучше посидит, поспит», — решала Мария Ефимовна.
И решение это было не лишено рационального смысла. Ибо стоило оторвать Александра Маркеловича от телевизора, как он активно включался в хозяйственную жизнь, что, по мнению Марии Ефимовны, было равносильно настоящему стихийному бедствию.
Однажды Мария Ефимовна попросила мужа повесить полочку в ванной. Полочка, естественно, крепится на гвоздиках, а гвоздики нужно вбить в стену. Александр Маркелович подошел к делу серьезно. У соседа он достал электродрель и принялся вгрызаться в стену. Через пять минут ванная комната напоминала парилку в Сандуновских банях: электродрель прошила трубу центрального отопления, и тонкая струйка кипятка повисла от одной стены до другой.
Заделать дырочку оказалось сложнее, чем просверлить. Дежурный техник сказал, что здесь необходим специалист, а специалист в отпуске и выйдет только через две недели. Ко всему, нет нужных материалов.
Лишь когда Александр Маркелович выразил готовность заплатить наличными, специалиста вызвали из отпуска (благо, он находился в своем дворе — сидел за домино).
Нет уж, пусть лучше у телевизора подремлет.
И все-таки пришлось оторвать Александра Маркеловича, причем даже от «Кабачка 13 стульев».
— Саша, наверное, что-то случилось, — сказала Мария Ефимовна, входя в комнату.
— Подожди, подожди, сейчас пан Зюзя насчет зайцев расскажет…
— Какие зайцы? Ужин готов, а Кости нет и нет. Я так беспокоюсь.
Александр Маркелович с трудом переключился на свою супругу:
— Ах, этого гуляки нет? Ну ладно же. Придется его запирать. Пусть только появится, — и Александр Маркелович сделал грозный вид, нахмурил белесые брови, выпятил губы и постучал своим маленьким кулачком по подлокотнику.
Мария Ефимовна хорошо знала мужа и поэтому, не придав никакого значения его грозному виду, сказала:
— Саша, я думаю, надо звонить в милицию. Куда он мог деться? Если бы он с мальчиками загулялся, мог бы позвонить.
— Погоди! — Александр Маркелович даже привстал со своего кресла. — По-моему, кто-то стучит в дверь.
— Стучит? Странно, зачем же стучать, когда есть звонок?
— Но послушай. Какой-то металлический звук. По ручке, что ли, стучат?
— Ой! Крышка!..
— Кому крышка? — растерянно проговорил Александр Маркелович (перед «Кабачком» он смотрел какой-то детектив).
Мария Ефимовна, всплеснув руками, бросилась на кухню выключить газ под кипящим чайником.
В милицию звонить не стали: пока объяснишь, пока оттуда приедут. А меры нужно было принимать самые срочные. Поэтому решили обратиться к милиционеру, который жил в соседнем доме и часто прогуливался со своей собакой.
— Только сразу приходите, не мешкая, — приговаривала Мария Ефимовна, помогая мужу надеть пиджак.
— Да, да, Машенька, конечно, сразу, — Булочкин никак не мог попасть руками в рукава.
— И собаку пусть приводит.
— И собаку.
— Только не подходи к ней близко: укусит.
— Да, да, — открывая дверь, сказал Александр Маркелович. — Укушу.
Вернулись они очень скоро. Увидев в своем коридоре огромную овчарку, Мария Ефимовна чуть не грохнулась в обморок.
— Дайте какую-нибудь вещь вашего сына, — сухо сказал милиционер.
Поскольку Мария Ефимовна от страха не могла двинуться с места, за вещью пошел Александр Маркелович. Принес он металлический шарик от детского бильярда.
Собаку шарик не удовлетворил. Она удивленно ткнула его носом и даже лизнула. Не испытав никаких вкусовых ощущений, она безразлично отвернулась.
— Неужели у вас других вещей не осталось от сына? — спросил милиционер.
— Саша, на кухне, возле буфета, мяч, проводи, пожалуйста, собачку, — сказала ласковым голосом Мария Ефимовна.
Александр Маркелович пошел вперед, следом — пес, за ним — милиционер.