Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования - страница 18

. Подобно этому В. Д. Спасович исходил из того, что способами познания являются чувственный опыт (личный осмотр судьей следов преступления и суждения экспертов) и передание или восприятие чужих убеждений (собственное признание обвиняемого, показания свидетелей и письменные документы). Автор не отграничивал, таким образом, доказательства от способов их получения[37].

Небезынтересно отметить, что и в действующем доныне УПК ФРГ главы, посвященные доказательствам, исходят из отождествления видов доказательств со способами их получения. Так, гл. 6 УПК ФРГ именуется «Свидетели» (§ 48–71), гл. 7 — «Эксперт и осмотр» (§ 72–93), гл. 8 — «Выемка, контроль телефонных переговоров и обыск» (§ 94—111), гл. 10 «Допрос обвиняемого» (§ 133— 136а). Иных определений доказательства УПК ФРГ не содержит. По-видимому, такая регламентация — отражение присущих инквизиционному процессу воззрений, на основе которых в 1877 г. был принят этот нормативный акт[38]. Что же касается общего определения доказательства, то в период до принятия судебных уставов исследователи ограничивались лишь логико-психологическим аспектом этого понятия. Так, Я. И. Баршев разграничивал доказательства и улики, называя доказательствами «те причины, на которых основывается убеждение в действительности какого-либо происшествия или которым предмет исследования делается известным»[39]. Также и В. Д. Спасович акцентирует этот аспект: «…доказательствами уголовными называются основания убеждения судьи в виновности или невиновности подсудимого»[40]. Такая трактовка сохранилась в научных исследованиях и после принятия Устава уголовного судопроизводства. И. Я. Фойницкий, разделяя позицию Ю. Глазера, считал, например, что понятие доказательств означает «совокупность оснований убеждения в действительности или недействительности обстоятельства, подлежащего судебному удостоверению по данному делу»[41].

2. Сознавая недостаточность одного лишь логического подхода к определению доказательства, другие ученые стремились раскрыть содержание этого понятия. Так появилась трактовка доказательства как факта, служащего основанием для вывода суда. Л. Е. Владимиров, посвятивший теории доказательств фундаментальное исследование, утверждал, что «уголовным доказательством называется всякий факт, имеющий назначением вызвать в суде убеждение в существовании или несуществовании какого-либо обстоятельства, составляющего предмет судебного исследования»[42]. Так же определял доказательство С. И. Викторский[43].

Этим акцентировался не только логико-психологический, но и содержательный аспект понятия: доказательства понимались уже не просто как средства убеждения суда в существовании обстоятельств, подлежащих доказыванию, но и содержательно — как установленные судом промежуточные факты, используемые им в качестве основания построения конечных выводов. При этом не проводилось различия между фактом как реальностью, как фрагментом действительности и фактом как достоверным знанием об этом фрагменте, т. е. продуктом познавательной деятельности. По-видимому, хотя и неосознанно, исследователи имели в виду второй аспект понятия факта — достоверное знание, ибо реальный факт действительности, принадлежащий прошлому, как уже сказано, перенести в материалы уголовного дела невозможно.

Сходное и вместе с тем близкое к современным представлениям, определение доказательства предложено В. Случевским: «…под уголовными доказательствами следует разуметь те фактические данные, на основании которых судья может образовать в себе в отношении преступного посягательства убеждение о событии преступления и виновности совершившего его лица»[44].

Что же касается показаний обвиняемых, свидетелей и т. д., то дореволюционные авторы также считали их доказательствами, однако не задумывались над тем, как эти явления соотносятся с доказательствами-фактами.

3. И те, и другие представления дореволюционных процессуалистов оказали свое влияние на постреволюционное уголовно-процессуальное законодательство и воззрения ученых советского периода.

Так, УПК РСФСР 1923 г. признавал доказательствами только показания свидетелей, заключения экспертов, вещественные доказательства, протоколы осмотров, иные письменные документы и личные объяснения обвиняемого, не раскрывая содержания этих доказательств и не объясняя их связи с логическими основаниями для построения выводов, т. е. с «доказательствами-фактами». Но с другой стороны, А. Я. Вышинский, вслед за Л. Е. Владимировым, утверждал, что доказательства — это факты действительности, подчеркивая, что речь идет о реальных обстоятельствах («доказательства — это обычные факты, те же совершающиеся в жизни явления, те же вещи, те же люди, те же действия людей»), а отнюдь не о знании об этих обстоятельствах