Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования - страница 6

стр.

. Такое представление находит поддержку и в общей теории права. Например, по мнению С. С. Алексеева, «доказывание (в широком смысле) — это деятельность субъектов, направленная на установление с помощью доказательств истинности обстоятельств дела». Сюда автор включает собирание, исследование и оценку доказательств. «В… узком смысле понятие доказывания… состоит в деятельности по обоснованию выдвигаемых доводов и возражений, по убеждению в их истинности тех или иных лиц»[2].

Соответственно этим представлениям обязанность доказывания также принято трактовать в двояком смысле — как обязанность собирания, проверки и оценки доказательств в целях установления истины и как обязанность обосновать свои выводы с помощью доказательств. Естественно, что та и другая обязанности лежат на органах государства, осуществляющих доказывание, — следователе, прокуроре, суде, хотя содержание ее для каждого из этих органов оказывается различным.

3. Однако существуют и иные взгляды на доказывание. В работах некоторых исследователей нередко употребляется термин «уголовно-процессуальное доказывание», позволяющий считать, что существует и доказывание иного рода. С этим термином можно было бы согласиться, если обозначить им доказательственную деятельность в одной из трех сфер осуществления юрисдикции. Тогда другими разновидностями доказывания стало бы «гражданско-процессуальное» и «административно-процессуальное» доказывание, хотя с учетом общих черт процессуального познания соответствующие виды познавательной деятельности предпочтительнее именовать доказыванием в уголовном, в гражданском или административном процессе. Однако сторонники этого термина вкладывают в него более широкий смысл, полагая, что существует некое, не ограниченное сферой юрисдикции, а универсальное для любой познавательной деятельности людей доказывание. «Судебное доказывание, — писал А. А. Эйсман, — это частный случай доказывания вообще, т. е. особого способа передачи информации, связанного с обоснованием передаваемых сведений»[3]. Если встать на такую точку зрения, то действительно есть основания выделять юридическую разновидность «доказывания вообще», т. е. доказывание уголовно-процессуальное, гражданско-процессуальное и т. д. Подобные универсальные представления разделяют И. М. Лузгин, Р. Г. Домбровский, В. С. Джатиев, А. А. Давлетов и многие представители гражданско-процессуальной науки.

Полагаем, что с таким представлением нельзя согласиться, ибо оно не соответствует исходным положениям теории познания.

Прежде всего нет оснований утверждать, что в теории существует универсальное понятие доказывания. Как известно, для обозначения процедуры получения выводного знания логика использует понятие «доказательство», которое твердо устоялось в этой и других (прежде всего математических) областях науки, имеет, следовательно, универсальный характер. Поэтому нет необходимости вытеснять его другим, заимствованным из юриспруденции, понятием.

Существует и противоположный взгляд, служащий основанием для выделения «процессуального доказывания». «Необходимо, — пишет Л. М. Карнеева, — четко различать процессуальное доказывание как строго регламентированную законом деятельность, включающую обнаружение, получение, проверку и оценку сведений, являющихся доказательствами, от доказательства логического (выделено мной. — С. Ж), имеющего своим предметом абстрактные представления и развивающегося по законам логики»[4]. Автор правильно включает в «процессуальное доказывание» оценку доказательств. Но поскольку необходимой составной частью оценки является обоснование выводов, исключать из доказывания или обособлять от него, а также противопоставлять ему логическую деятельность — оперирование аргументами, нет оснований. Следовательно, и в этом случае теряет смысл обозначение доказывания как «процессуального».

Попытки разграничить познание и доказывание по временному признаку, представив их как качественно разные, хотя и выполняемые иногда одним субъектом операции, предприняты и в уголовно-процессуальной науке. В свое время подобные суждения высказывали Э. С. Зеликсон, Р. Г. Домбровский, а в последние годы — А. А. Давлетов и В. С. Джатиев. Они пытаются вывести внешнепредметную познавательную деятельность за пределы «процессуального доказывания», обозначив ее как «познание» или «исследование» доказательств