Доказательство любви - страница 20

– Я помню этот запах, – задумчиво пробормотал магистр.

– Не можешь ты его помнить, я заклинание очищения кастовал и розовым маслом кожу протер.

– Ну да, я не стал тогда спрашивать, где ты достаешь такие гадкие духи, думал, сам создаешь. Но сейчас мы не об этом. Рассказывай, как ты объявил принцессе, что влюблен?

– А зачем ей мои объявления? – искренне поразился ученик. – Она же сама все видит! Ты не представляешь, какая Дарочка умница!

– Теперь представляю, – загадочно сообщил маг. – Но давай уточним. Выходит, ты за два года ни разу не рассказал принцессе, как ты ее любишь? Как жить без нее не можешь, как видишь каждую ночь во сне бегущей по заросшему белыми розами лугу, как мечтаешь узреть в свадебном венке и шлейфе, чтобы надеть на ее тонкий пальчик свое неснимаемое кольцо, как…

– Нет, – расстроенно вздохнул Тодгер, – ничего такого я не говорил. Я просто старался поддержать ее невидимой рукой, когда она скакала на самом горячем коне, привязывал невидимой лианой к качелям, когда Дарочка поспорила с Анриеттой, кто сильнее раскачается, выращивал ей под ногами ромашки и незабудки, когда она гуляла. Да закреплял туманной пеленой зимними ночами ее ставни, чтобы не стучали и не пропускали холодных сквозняков… ну и еще кое-что по мелочи. Но ты же сам заявлял: главное – это не слова человека, а его дела.

– Это правило не для всех без исключения, – веско объявил магистр. – Оно касается только умных людей вроде темных магов. А вот романтичным девицам чем больше сена в уши натолкаешь, тем больше они верят в твою любовь. Вот посмотри, например, на элитных егерей. Три дня пробыли осенью на учениях в городке, не будем называть его вслух, а через два месяца после передислокации роты – в городке… хм, в том самом городке, эпидемия скороспелых свадеб. А еще через семь месяцев там же – эпидемия преждевременных родов. И младенчики все как на подбор красавцы. Меня вызывали проверить, нет ли какого наговора. Так что ты думаешь, егеря эти три дня, какие там пробыли, лютики сажали или ставни чинили? Ничего подобного, они девушкам про любовь «как океан» и про глаза «как звезды» на ушко нашептывали. Вот и получили полный доступ к… сердцу. У девушек все с доверия начинается. А тебе твоя Дарочка небось ни капли не верит, так как ты не пожелал ей объяснить, как сильно ее любишь.

– Откуда мне было все это знать, – возмутился Тодгер, – если я стараюсь запомнить то, что ты мне говоришь, а не всякую болтовню? Да ты и сам, наверное, никогда Летуане ничего подобного не говоришь, потому вы и ссоритесь через день.

– ТАК! – разъяренно рявкнул магистр, с которого все благодушное настроение слетело в один миг. – Я тебя предупреждал, чтобы сегодня ты не поминал при мне это имя? Два раза, между прочим. Теперь пеняй на себя. Я найду твою Дарочку и не стану отправлять в подарок дугрейскому султану за то, что она осмелилась измываться над темным магом. Но и тебе ее не отдам, пока не исполнишь мое условие.

– Какое?.. – еле слышно прошептал побелевшими губами маг.

– А вот сначала разберусь с ней, потом и объявлю, – мстительно сообщил Изрельс. – Я не люблю принимать непродуманных решений!

Не успела Дарочка умыться, вернее, перебрать и перенюхать все флакончики, плошки с мылом и баночки с кремами, стоящие в белоснежном шкафчике, как в дверь ванной раздался стук.

Наверное, хозяин вернулся и обнаружил, что черные рабыни не варят кашу, а отдыхают, мигом сообразила Дарочка.

Пришлось срочно бросать увлекательное занятие и выходить. Маг показался ей очень недобрым и крайне неуравновешенным, и злить его было опасно, принцесса это чувствовала незнамо каким местом.

К ее радости, пришел к ней вовсе не хозяин.

– Пей! – В руках черной Туа была крошечная серебряная рюмочка на витой длинной ножке, и принцесса немедленно отрицательно замотала головой.

– У-у! – отступая к умывальне, отчаянно мычала Дарелетта.

Вот про то, что девушки не должны брать из рук людей, в коих не уверены окончательно, никаких рюмок и фужеров и пить какие-либо вина или зелья, ей тысячу раз говорили и маг, и няньки, и солидные гувернантки.