Докиевская Русь - страница 34
А потом все умерли. И никто не спорил с хрестоматийным утверждением — других дел хватало, а старые времена забылись в суматохе новых темных дел и делишек.
Но для того, чтобы стать киевским князем, Ярославу пришлось совершить множество преступлений. В том числе и государственных. Назначенный Владимиром на княжение в Новгород (на тот момент второй по значению город Руси) Ярослав начал политическую деятельность с того, что отказался платить Киеву налоги. А потом и вовсе отложился от столицы — стал отъявленным новгородским сепаратистом.
Ярослав не был законным наследником своего отца Владимира. Куда больше прав на престол имел его старший брат Святополк. В молодости князь Владимир был язычником. Он собрал целую коллекцию из нескольких сотен наложниц. Оба брата родились от разных жен. Святополк — от гречанки-монашенки, забранной из монастыря. А Ярослав — от полоцкой княжны Рогнеды, отца и братьев которой Владимир убил в бою. Но Рогнеда надеялась увидеть на троне именно своего сына Ярослава, хотя он и был моложе Святополка.
Герб Святополка. Самый изысканный образец древнерусской геральдики
Обратите внимание и на то, что до Новгорода Ярослав правил Ростовом. Не Ростовом-на-Дону, которого тогда и в помине не было, а Ростовом на берегу озера Неро. Вокруг этого маленького города жило тогда финно-угорское племя меря. Славянским духом в тех местах еще даже не пахло. Судите хотя бы по названиям притоков озера Неро — Сара, Ишня, Кучибош, Мазиха, Варус, Чучерка, Уница, Сула. Все это финские гидронимы, как и вытекающая из Неро речка Векса. Это была одна из первых земель после Новгорода, покоренная скандинавами Рюриковичами по дороге в южный Киев. Их старая вотчина. В Ростове Ярослав княжил с 989 по 1010 год. И даже успел заложить по соседству город в честь себя любимого — Ярославль. Теперь, кстати, не Ярославль находится в Ростовском княжестве, а Ростов — в Ярославской области. Все перевернулось!
Молодой Ярослав закончил бы, еще не начав. Как все молодые сепаратисты. Его ожидала хорошенькая взбучка от отца. Точнее, карательная экспедиция — испытанный способ лечения любого сепаратиста. Владимир уже и мосты приказал мостить на Новгород, чтобы проучить наглого отпрыска, да только скоропостижно окочурился — очень некстати для идеи территориальной целостности тогдашней Руси, еще не подозревавшей, что в далеком XIX веке московский историк Михаил Погодин назовет ее Киевской.
Создатели советского фильма «Ярослав Мудрый», сценарий которого написал Павло Загребельный, пытались представить Ярослава защитником голодающего новгородского народа. Но на самом деле в Новгороде никто не голодал. Это был самый богатый город Руси. Даже еще более богатый, чем Киев.
Именно новгородцы на протяжении двух веков ставили своих князей в Киеве, начиная с князя Олега. И отец Ярослава — Владимир, и дед — Святослав, и даже прадед — Игорь, перед тем, как захватить Киев, сначала были новгородскими князьями. В этом городе была вся сила и казна Руси. Ярослав просто отказался платить Киеву ежегодную дань в две тысячи гривен — это чуть больше 400 кг серебра! Уже сама эта огромная сумма говорит о том, как богат был Новгород.
И тут начинается самое интересное. Ведь, если София Киевская уже стояла в 1017 году, когда Ярослав со своим войском захватил Киев, то получается, что он ее и… СЖЕГ. О пожаре храма упоминает тот же Титмар Мерзебургский, а также «Повесть временных лет». Ведь наемные редакторы Ярослава так и не вычистили до конца все следы предыдущего текста. Подробности междоусобицы Ярослава и Святополка они заменили душещипательным рассказом об убиении Бориса Святополком.
Но о приходе Ярослава в Киев все-таки осталась короткая статья: «В лето 6526 (1017). Ярослав иде в Киев, и погоре церкви».
«Погоре» означает «сгорели». Церкви сожгла армия Ярослава, состоявшая из новгородцев и наемных варягов скандинавского витязя Эймунда. Так как пожар Софии Титмар Мерзебургский упомянул именно в это время, то получается, что его спалили хлопцы Ярослава Мудрого. Вместе с другими церквями. И из ненависти к жадному Киеву, которому Новгород отдавал две трети доходов. И в отместку за жестокое крещение новгородцем при князе Владимире. Тогда дядя папы Ярослава — знаменитый Добрыня — крестил Новгород, по утверждению летописи, «огнем», а другой воевода Владимира — Путята — «мечем». Память об этом событии еще не истерлась в новгородском массовом сознании — и тридцати лет ведь не прошло!