Доктор Ахтин. Бездна - страница 17

Днем нас, около тридцати защитников отечества, отправили на железнодорожный вокзал, где погрузили в состав, следующий на Дальний Восток.

Мои попутчики по плацкартному купе вели себя по-разному. Федор, крепкий парень с серыми глазами, с трудом стоял на ногах. Ему было тяжело после проводин. Саша, которого провожали родители, очень их стеснялся. Я послушал, как его мать назойливо и неутомимо учит его, как вести себя, если промочит ноги, напоминает о необходимости два раза в день чистить зубы, кушать все, что дают и брать добавку, и… дальше слушать я не мог. Излишняя материнская забота утомляет, впрочем, её отсутствие оставляет чувство обиды и одиночества. Четвертым к нам пристроился капитан, который сопровождал группу призывников.

В плацкарте мы, расположившись на своих местах, минут пять смотрели в окно на мелькающие пейзажи. Затем Федор достал из рюкзака бутылку водки. Капитан заметно оживился. Саша, вырвавшись из-под маминой опеки, всем своим видом демонстрировал, что он свой, рубаха-парень. Я тоже поддержал компанию, но, так как никогда не пил ничего, крепче кефира, после двух рюмок отключился.

Далее, в течение суток, жизнь была, как хаотичная мозаика светлых и темных промежутков. Провалы в памяти перемежались с картинками моего бытия – вот я блюю в загаженное очко, вот Федя ведет меня по качающемуся на волнах перрону, вот помятый капитан сдает нас другому офицеру, и мы снова грузимся в вагон.

Очнулся я от острого желания. Придерживая обеими руками мочевой пузырь, сполз с полки.

– Очухался, – сказал Федор. Они с Сашей и еще двое парней сидели за столом. Мой взгляд остановился на бутылке и желудок болезненно сжался. Вихрем домчавшись до туалета (на мое счастье, он был не занят), я умудрился мочиться и блевать одновременно. Поплескал холодной водой на свою гудящую опухшую голову, прополоскал рот, в котором тараканы нагадили, и решил – больше ни капли этого дерьма.

Когда я вернулся в купе и отказался от предложенной рюмки, то Федя объяснил мне, что, во-первых, это самый лучший метод лечения. Во-вторых, он, то есть Федор, только что рассказал, какой ты, то есть я, крутой парень, особенно в плане баб и выпивки. И, в-третьих, отказ является проявлением неуважения к коллективу.

Коллектив я уважил, потому что хотел быть крутым, особенно в плане баб. И через несколько минут, действительно, стало лучше. Я включился в общение и, так как был самый трезвый, видел, что каждый говорит о своем, и все слушают друг друга. После второй, ощутив физический и душевный подъем, высказал свое мнение о последних событиях в стране и мире, о силе духа наших парней, воюющих в горячих точках, и о бабах, оставшихся дома. В какое-то мгновение, я понял, что все слушают только меня. Потеряв реальность на фоне алкоголя, ударившего по мозгам, я красочно и подробно описывал сексуальные оргии с Катькой (не знаю, почему, но я выбрал подружку Кости для своего пьяного бреда). Стоило мне на неё посмотреть, и она уже была готова. Заводилась с пол-оборота. Еле досиживали до конца урока, затем бегом в сторону спортзала, – там под лестницей был укромный уголок. Юбку поднимает, а там уже ничего нет.

Дальше я вывалил на замерших попутчиков всю информацию, почерпнутую мной из порнографических журналов. Тело, теперь уже без имени, созданное в моем воображении на основе цветной полиграфии, глухо стонало. Двигало бедрами. Я протянул руки к груди, качающейся в такт движениям.

Но тут кончил Саша. Он еще на Катьке выпучил глаза и дышал через раз, а на безымянном теле захрипел, держась обеими руками за штаны.

– Вот они, какие, женщины, – сказал Федя, отвлекая внимание от красного, как рак, Саши, – ну, за них, проклятых.

Замахнули, выдохнули. Чтобы отвлечься, переключились на спорт. Выпили за российских чемпионов всех времен – от древнегреческих олимпиад до наших дней. Потом провал в памяти практически до конца поездки.

Раннее утро. После трех дней пути земля под ногами дрожит в такт движения поезда по рельсам. Ощущаю себя мерзко – в теле слабость, в голове муть. Старательно вдыхаю божественно вкусный хвойный воздух. Мы идем по грунтовой дороге, которая, как бесконечная река, течет по бескрайней тайге. Постепенно оживаю. Когда после очередного поворота дороги, мы подходим к железным воротам с красной звездой, я уже чувствую себя относительно хорошо, с интересом смотрю на окружающую жизнь.