Доктор Ахтин. Бездна - страница 5

– Михаил Борисович, чему вы улыбаетесь?

Услышав голос, я возвращаюсь из глубин своей памяти. На меня смотрит Нина Альфредовна Кузнецова, коллега по отделению и просто симпатичная женщина. Она замужем и любит мужа. В этом нет ничего необычного, если не считать того, что муж ненавидит её и тайно желает ей смерти. Ну, или чтобы она ушла к другому мужчине, и оставила его в покое. Я видел его всего один раз, и хватило одного рукопожатия при знакомстве, чтобы понять и увидеть его сознание. Увидев меня, он даже на мгновение обрадовался, решив, что я уже затащил его жену в постель и совсем скоро он будет свободен.

Думай о только хорошем, когда подаешь руку новому человеку, – может так случится, что ты открываешься настежь тому, кто способен увидеть твоё нутро.

– Иногда, Нина Альфредовна, окружающий мир мне кажется таким замечательным, что я радуюсь тому, что живу, – отвечаю я на вопрос, – вроде, и так все прекрасно, но знаю, что завтра будет еще лучше, и просто радуюсь этому ощущению.

– Да вы в душе поэт, – улыбается Нина Альфредовна.

– Ну, может и не поэт, но – спасибо на добром слове, – говорю я собеседнице. Она из тех коллег, в которых я вижу личность. Она, конечно же, не знает, куда идет и что её ждет впереди, но – порой мне кажется, что когда придет время, она инстинктивно выберет тот путь, который позволит ей взлететь над тупой ежедневной рутиной.

– Удивляюсь я вам, Михаил Борисович, – говорит Нина Альфредовна, – в медицине всё плохо, зарплаты низкие, пациенты об нас ноги вытирают, главный врач думает только о том, как набить свой карман, в средствах массовой информации чуть не каждый день обещают конец света в ближайший год, а вы радуетесь завтрашнему дню. Хорошо быть оптимистом, но, иногда это выглядит так глупо.

Я, пожав плечами, неопределенно улыбаюсь и отворачиваюсь от собеседницы.

И, придвинув к себе истории болезни, начинаю работать.

У меня три палаты, в каждой по четыре койко-места. И все заняты, несмотря на то, что сейчас середина июня. Половина пациентов с обострением хронического бронхита и ухудшением бронхиальной астмы, связанной с цветением тополя. Другая половина – с обострением хронических холециститов и панкреатитов, обусловленных неумеренным употреблением алкоголя, жирной и острой пищи. И здесь всё так же, как и было пять лет назад. Разросшиеся тополя как никто не обрезал, так и сейчас этого никто не делает, – на ветках свисают белые шапки, ветер гонит пушистые хлопья по асфальту. Тени неутомимо и без остановки набивают утробу жареной и жирной пищей, запивая её огненной водой, зная, что именно это им кушать и пить нельзя. Словно это последний день в их жизни, и завтра ничего уже не будет. Хотя, для некоторых завтра так и не наступает.

Впрочем, у меня есть один пациент, историю болезни которого я извлекаю из папки и открываю. Он поступил вчера, и я еще не успел узнать его настолько хорошо, чтобы принять решение. Пациент мне интересен, хотя я понимаю, что вряд ли что-то смогу изменить.

Разве что чуть-чуть продлить его жизнь, чтобы потом прервать её.

Или не делать ничего, чтобы он долго и мучительно умирал от болезни.

Я думаю об этом.

Свежий речной ветер. Я подставляю лицо ветру, и смотрю вдаль. Там, где вода сливается с горизонтом, пространство разделяется тонкой линией. Это как надрез на коже, – края чуть-чуть раздвигаются, линия набухает кровью, через пару секунд рана станет красной полосой, разделяя тело на «до» и «после». Кажется, что сейчас я увижу кроваво-красное дно этой полосы, как прямой путь в бездну.

Белые облака на голубом фоне вверху, темная пропасть речного течения – внизу. Большинство теней полагает, что добро сверху, а зло снизу, Бог на небе, а Сатана во мраке пропасти.

Это было бы очень просто, если бы разделение на добро и зло действительно существовало. И это кажется таким справедливым и правильным.

Однако всё мираж. Там, на стыке воздуха и воды нет ни справедливости, ни правды, ни добра, ни зла.

Равнодушие и пустота.

Снизу и сверху.

И наивные надежды, которые питают сердца теней призрачными видениями.

Нож, рассекающий кожу, несет очищающую боль и благостную смерть. Шагни в бездну и отпусти сознание. Только так можно стать самим собой.