Доктор Ахтин. Бездна - страница 7

– Так вот, о чем это я?

– Молодежь работать в медицине не хочет, – напоминаю я.

– Да, точно. Но это еще полбеды. Система здравоохранения уничтожается, во всяком случае, у нас в крае. Всё, что создавалось десятилетиями, уничтожено за пару лет. Губернатор – прожектер и пиарщик, красиво говорит и потихоньку всё, что есть ценного в крае, продал или своим, или московским финансовым структурам, а прибыль положил к себе в карман. Краевой министр здравоохранения, мальчик-мажор, который толком врачом не работал, делает то, что ему скажут, и как результат, частные клиники растут, как грибы, а муниципальная медицина находится на грани выживания. Впрочем, выше тоже надо смотреть, – Дмитрий Васильевич показывает пальцем вверх, – когда у руля российского здравоохранения ставят менеджера, а не профессионала, то и внизу не стоит ждать умных руководителей.

Он снова разливает водку, словно не заметив, что у меня в рюмке что-то осталось.

– Давай, Михаил Борисович, выпьем за тех, кто пытается сохранить уважение к себе и к своему труду, – говорит доктор Сазонов тост, обреченно вздыхает, и быстро опорожняет свою рюмку.

Я вижу, что он хочет напиться. И забыться. Но мне интересно то, о чем он рассуждает. Поэтому я поддерживаю его, – выпив половину рюмки, я снова ставлю её на стол. И говорю:

– Ну, может, не так всё мрачно?!

Дмитрий Васильевич машет руками, и громко говорит:

– Нет, именно так. Мрачно и хреново. Реформа, инновации в медицине, модернизация, пилотные проекты, – завалили нормальную медицину умными словами, и под этой кучей уже нет того, что было раньше. Это, как гвозди, которые вбивают в гроб бесплатной медицины. Словно платная медицина может решить настоящие и будущие проблемы врачей и пациентов. Будто если бросишь горсть монет рабам, то они с радостью и энтузиазмом увеличат производительность труда.

Теперь уже я наливаю водку в рюмки.

– Но ведь государство дает деньги на покупку новейшего оборудования, – говорю я, поставив бутылку на стол, – строятся современные медицинские центры, например, перинатальный центр и центр сердечной хирургии…

– Дорогой мой, – обреченным голосом прерывает меня хирург, – во-первых, оба центра построены на бросовых землях, на болоте, и кое-кто явно погрел руки на этом. Все проблемы у этих центров еще впереди. Ну, а во-вторых, они ни в коем случае не решат проблемы ни в акушерстве, ни в сердечной хирургии, ни в демографической ситуации, ни в нашей медицине вообще, потому что будут здания, но некому будет работать. Еще лет десять-пятнадцать, и некому будет лечить обычных людей в небольших городах и поселках, потому что специалистов уже сейчас не хватает, и те, что сейчас работают, скоро разбегутся из-за нищенской зарплаты и тяжелого ненормированного труда. Конечно, кое-кто останется, но это уже не будут профессионалы высокого класса, которые хотят что-то изменить к лучшему, которые хотят помочь и вылечить. Представь себе картинку, – крупные медицинские центры, которые смогут оказать помощь далеко не всем, больницы для бедных, где ничего нет, ни нормального оборудования, ни хороших лекарств, ни профессионалов своего дела. И платные клиники, где смотрят не на здоровье, а на кошелек, и где сделают все, чтобы изъять деньги из кошелька. И каков будет результат?

Дмитрий Васильевич поднимает руки, растопыривает пальцы, и сам отвечает на свой вопрос:

– В крупных центрах поток запущенных больных, где, как на конвейере, уже никто не будет обращать внимания ни на пациентов, ни на их родственников, ни на возможность выздоровления. В муниципальных больницах основными пациентами будут старики, алкоголики и инвалиды. В платных клиниках богатые пациенты будут платить за то, что им вовсе и не надо, и будут получать ту медицинскую помощь, без которой вполне могут обойтись.

Мы снова выпили. В голове появилось головокружение и чувство эйфории.

Я улыбаюсь. Наверное, со стороны это выглядит глупо, но Дмитрий Васильевич этого не замечает. Погруженный в свои мысли, он продолжает говорить:

– Еще одна огромная глупость – разделили поликлиники и стационары, создали систему фондодержания, и теперь в поликлинике будут максимально тянуть с госпитализацией, а стационары будут получать запущенные случаи, когда уже поздно что-либо сделать. Нельзя разделять амбулаторное и стационарное звено, – Дмитрий Васильевич ладонью, как саблей, рубит воздух, – потому что тогда разрушается преемственность в оказании медицинской помощи, и никто ни за что не отвечает. Эта ситуация хороша для менеджеров, которые видят только финансовые потоки, знают, как из них сделать свои состояния, и не замечают реальных проблем в медицине. Они не имеют никакого представления о том, что действительно нужно нам для лечения пациентов.