Доктор Чёрный - страница 18

— Раз, два, три… — спешил считать артиллерист. — Тридцать семь. Это что же?

— Ха, ха, ха! — раздался оглушительный хохот Наташи. — Вот так палка! Владимир Александрович, пожалуйста, сюда ваше портмоне!

Руки доктора дрогнули, и трость со стуком упала на пол.

Доктор вынул носовой платок, вытер покрывшийся испариной лоб и глубоко вздохнул.

— Владимир Александрович! — настаивала Наташа.

— Сию минуту! Сейчас! — смущённо мялся Чижиков. — Я взгляну сам сначала. Я не посмотрел, когда брал со стола дома.

— Нет, нет! Потрудитесь передать нам. Дорн, отберите от него!

Дорн вынул из рук растерявшегося изобретателя кожаное портмоне и щёлкнул замочком.

— Двугривенный… — отсчитывал он, — три копейки, серебряный пятачок, запонка… медный пятак… — тщательно заглядывал он во все отделения кошелька.

— Это дерзость, это… чёрт знает что! — закричал Чижиков, покраснев и быстро вырывая портмоне из рук Дорна.

— Какая же дерзость? — удивился тот. — Вы же сами предложили вопрос.

— Ради Бога, объясните, в чём секрет? — приставал к доктору офицер.

— Долго объяснять. Кроме того, тут необходимы кое-какие специальные знания. Как-нибудь в свободное время я объясню вам… Теперь скажу лишь, что здесь нет ни капли чудесного, ничего сверхъестественного… Каждый из вас сам стучал для себя этой палкой.

— Это… гипноз? — серьёзно спросила Дина, видимо сильно заинтересованная.

— Нет, не гипноз, — ответил доктор. — Гипноз — другое… Наталья Васильевна ещё хочет видеть?

— Пожалуйста, пожалуйста! Страшно интересно, — обрадовалась Наташа.

— Нет уж, на сегодня увольте. Когда-нибудь в другой раз… Я немножко устал. Кстати, у вас, кажется, водопровод в квартире?

— Да. А что?

— Вам не кажется, что прислуга забыла завернуть кран?

Все прислушались.

Действительно, где-то далеко тихонько журчала и плескалась вода.

— Однако! — протянул доктор. — Смотрите.

Из двери передней в зал медленно втекла струйка воды, уткнулась в одну из колонок рояля и растеклась шире.

— Господи, что ж это такое?

— Водопровод, должно быть, испортился, — тревожно сказал офицер. — У нас в прошлом году на Шпалерной чуть всю квартиру не затопило.

Из столовой просочилась такая же струйка.

— Нужно позвонить Настасье, — сказала озабоченно Наташа, поднявшись с места.

Обе струйки слились на середине комнаты и разлились длинными щупальцами в разные стороны.

— Что ж это? А? — тревожно спросила Наташа.

Чижиков с артиллеристом вскочили со стульев.

— Доктор! Вы замочите ноги! — крикнула Наташа.

Струйки воды слились в сплошную поверхность. Из двери передней хлестнула маленькая волна. Вода сразу поднялась на вершок. Шевельнулась большая деревянная кадушка с широколиственным филодендроном.

— Ай! — отчаянно завизжала Наташа, вскакивая на диван. — Ради Бога! Лягушка! Откуда она?

— В чём дело? Наточка! Что с тобой? — послышались из кабинета испуганные голоса.

Распахнулась дверь, и на пороге появились хозяин с профессором-психиатром.

Их глазам представилась странная картина. Наташа и Дина, подобрав платья, стояли на диване и со страхом разглядывали чистый пол. Доктор и Дорн сидели в креслах и спокойно смотрели, как приват-доцент Чижиков и артиллерийский офицер шмыгали подошвами по паркету и с самым брезгливым видом отряхивали сухие ноги…

Беляев приехал в Ханге часов в десять утра. Наскоро закусивши и сторговавшись с извозчиком, он по дороге в гавань заехал в магазин готового платья и вышел оттуда одетым в синий пиджачный костюм, отлично на нём сидевший, и широкое английское, табачного цвета, пальто; на голове у него была теперь мягкая, пуховая фуражка «спортсменка».

В этом костюме его можно было принять за коммивояжера какой-нибудь иностранной фирмы или за туриста среднего достатка.

Он ещё раз остановил извозчика и приобрёл несколько пар белья, саквояж и крепкие американские ботинки на толстой подошве. Подумавши немного, он зашёл в оружейный магазин рядом и за сорок пять марок выбрал маленький короткоствольный браунинг с запасной обоймой и коробкой патронов.

Разговорившись с извозчиком, довольно смело коверкавшим русский язык, Беляев узнал от него, что шкипера парусных судов с утра собираются обыкновенно на своей «бирже», в гостинице «Виктория», выходящей окнами на набережную и содержимой французом Мишо.