Доктор Данилов в Склифе - страница 10

– Давно, – простонала женщина, – больше двух месяцев. Но у меня вообще с этим делом никакого порядка… А что?

– Не исключено, что вы беременны, – ответил Данилов. – Вполне возможно, что именно беременность стала причиной головокружения и рвоты. Вы же подметать сразу же стали?

– Сразу, – подтвердила пациентка. – А для того, чтобы отравиться ртутью, ею надо неделю дышать?

– Да нет, зачем же неделю? – Данилов пожал плечами. – Но и не так, чтобы прямо сразу. Я пока положу вас в приемное отделение, возьмем мочу на анализ, гинеколог вас посмотрит, а после определимся, что и как.

– Надо так надо, – вздохнула пациентка. – Только укол сделайте какой-нибудь, а то мне так плохо. Голова просто раскалывается.

– Так раскалывается или кружится? – уточнил Данилов.

– И кружится, и раскалывается. Разве вы не видите, как мне плохо?

– Тех, кому хорошо, к нам не привозят. – Данилов ободряюще улыбнулся страдалице. – Сейчас сделаем укол, полежите, и вам станет лучше.

– Дай-то бог!

Данилов распорядился насчет госпитализации, анализов и укола и ушел в ординаторскую – звонить гинекологам.

– Какая причина? – при словах «нужна консультация» в голосе женщины, снявшей трубку, тотчас же появились нотки недовольства. – Если кровотечение, то везите в наш приемник…

– Подозрение на беременность.

– А что с ней вообще, если она не кровит?

– «Скорая» поставила «отравление ртутью»…

– Срок?

– Два месяца, предположительно.

– Так в чем же дело? Занимайтесь своим отравлением, а затем отправьте ее в консультацию по месту жительства!

– Надо провести дифференциальную диагностику. Возможно, никакого отравления нет, а все симптомы…

– Нет, так отпускайте ее на все четыре стороны! Зачем вам гинеколог?

– Затем! – терпение Данилова иссякло. – Для консультации.

– Я так и не поняла, с какой стати я должна тащиться к вам…

– Приходите, я объясню на месте.

– А вы, собственно, кто? Что-то мне ваш голос незнаком.

Данилов назвался и в свою очередь спросил, с кем он разговаривает.

– Тишакова моя фамилия! – представилась собеседница.

– Так что насчет консультации?

– Приду, если вам так приспичило! – В трубке послышались короткие гудки.

«Если тут каждого надо так уговаривать, то от телефона не отойдешь, – подумал Данилов. – И разговаривают так, будто я им должен. Дела… Интересно бы знать, что на этот счет думает заведующий гинекологией?»

Данилов заглянул в список телефонных номеров, лежавший под стеклом на столе, и прочел там: «Отделение острых гинекологических заболеваний. Заведующая – Тишакова Нина Дмитриевна».

– Опоньки! – вырвалось у Данилова.

Заведующей отделением, в его представлении, полагалось быть более сознательной, что ли. Проявлять, так сказать, понимание, мыслить глобально и не устраивать базарной склоки по телефону. Не к своей же бабушке чаи гонять вызывают, а сугубо по делу. Она бы еще посоветовала ему самостоятельно провести экспресс-тест на беременность. Одна полоска, две полоски… И в историю болезни записать: «Чтобы не беспокоить занятых своими делами гинекологов, мною был проведен тест, по результатам которого…» Цирк, да и только! Правда он, Данилов, нанимался сюда в доктора, а не в клоуны. Если кто-то думает иначе – это его трудности.

Тишакова явилась довольно быстро, не прошло и получаса. Данилов только что закончил описывать статус в истории болезни. По впечатлениям от разговора Данилов ожидал увидеть этакую бой-бабу, толстую, вульгарную и бесцеремонную. Но заведующая гинекологией оказалась довольно симпатичной женщиной лет сорока–сорока пяти, не худой, но и не толстой. Портил ее только взгляд – колючий до невозможности.

– Это вы тот самый настойчивый молодой человек? – спросила она, окидывая Данилова оценивающим взглядом.

– Кому молодой человек, а кому и Владимир Александрович, – столь же недружелюбно ответил Данилов. – А вы, если не ошибаюсь, Нина Дмитриевна.

– Она самая! – Тишакова выхватила у Данилова историю болезни и ушла консультировать.

Данилов остался в ординаторской, рассудив, что консультант обойдется без его разъяснений, поскольку все, что он мог бы сказать, написано в истории.

Тишакова пробыла у пациентки недолго. Минут пять, самое большее – семь. Историю болезни она вернула Данилову со словами: