Доктор-хулиган - страница 26

До нашей следующей встречи с Максом проходит неделя. Я с головой погружаюсь в работу, изо всех сил стараясь не вспоминать его тихий шепот и прикосновения рук.

Когда я взглянула на Макса при первой нашей встрече, то сразу поняла, что он опасен. Черт, в ту ночь я хотела от него именно этого.

Но сейчас? Когда он показал себя добрым и заботливым и совершенно безжалостным в том, как будет использовать эти качества, чтобы получить желаемое…

Я начинаю думать, что моя капитуляция неизбежна — а значит, когда Ханна сообщает мне о его звонке, я прошу сказать ему, что я в суде.

— Он передал сообщение? — спрашиваю, когда полчаса спустя она приносит папку.

— Кто? — Она копается в памяти. — А, Макс Донован? Нет.

И на этой неделе так продолжается еще три раза. К четвергу Ханна начинает удивляться, почему я не хочу разговаривать с клиентом. Я отвечаю что-то безобидное, вроде, что мне нужно больше времени, чтобы вникнуть в его дело, и я не хочу напрасно тратить его оплачиваемые часы.

Не думаю, что она мне верит. Между нами даже еще ничего нет, а Макс уже стирает грань между профессиональной и личной жизнью.

В этот раз.

Между нами ничего нет в этот раз. Потому что в июле, когда он не был моим клиентом, между нами чертовски много чего было.

И будучи больше, чем моим клиентом, своей извращенной гениальностью он помог мне пройти через процедуру наложения швов.

Эти швы — постоянное напоминание о нем. Порез заживает хорошо, он затягивается, становясь розовым, хоть немного зудит. Врач скорой сказал, что на следующей неделе я могу обратиться к своему врачу, чтобы проверить заживление и снять швы.

Не могу дождаться. Водить немного больно. Однако это не помешало мне отправиться в субботу на рынок.

Но не на тот, рядом с которым Макс играет в хоккей. И даже если бы летний рынок еще работал, я бы держалась от него подальше.

Возможно.

Ох. Скорее всего, нет. Но мне бы хотелось.

Поэтому я благодарна, что летний рынок закрыт на зимний сезон, и у меня нет такого искушения, и мой единственный вариант получить самые вкусные кексы в городе — это крытый рынок в центре.

Задним числом я должна была подумать, что говорить об этом Максу в прошлые выходные было глупо.

Но, честно говоря, мне и в голову не приходило, что он будет ждать меня у пекарни.

И все же он сидит на скамейке на перекрестке двух проходов и что-то читает в телефоне.

Ну, он его держит.

Когда я приближаюсь, его взгляд неотрывно прикован ко мне.

В голове проносится миллион мыслей, но с губ слетает самое банальное:

— Что ты здесь делаешь?

Он без улыбки встает.

— Хотел увидеть тебя.

Я дико нервничаю. Кого я обманываю — я уже несколько недель на взводе. Эта встреча просто подталкивает меня ближе к тому, чтобы рухнуть в бездну эмоций.

— В таком случае, самое нормальное — позвонить.

— Ты бы не ответила на мои звонки.

Я не могу признаться, что увиливала от него, это было бы непрофессионально.

— Я твой адвокат. Конечно, ответила бы.

— Я звонил не как твой клиент.

— Тогда ты абсолютно прав. Я бы сказала, что личные контакты неуместны.

— Скажи мне это сейчас.

— Я только что это сделала.

— Нет, ты выразилась, как «сказала бы», — он приближается ко мне, и желудок сжимается. — Скажи, чтобы я оставил тебя в покое.

Тепло в животе скручивается в тугие спирали. Я не могу этого сделать. Мысль о том, что я больше не увижу Макса, причиняет боль. Но это должно прекратиться. Это чувство должно умереть.

— Разве ты не должен сейчас играть в хоккей?

— На этой неделе я не смог. Нужно было проведать одного пациента, — он показывает на мою руку. — Как идет заживление?

Видите? Он — зло. Покраснев, поднимаю руку, показывая ему швы.

— Просто отлично.

— Можно? — Он ждет моего кивка — одновременно неохотного и нетерпеливого, как бы странно это ни звучало, — прежде чем взять меня за руку. Осторожно, но уверенно осматривает швы, затем двигает рукой туда-сюда, и говорит, что все выглядит хорошо.

Моя ладонь выскальзывает из его руки, я откашливаюсь, стараясь не обращать внимания на покалывание, все еще пробегающее по коже.

— Ты же знаешь, что не можешь здесь быть.

Он отвечает не сразу. Его взгляд следует за моей рукой, когда я опускаю ее назад, затем он медленно поднимает глаза, вглядываясь в мое лицо.