Доктора Бесконечности - страница 52

— Как волна на пруду, — сказал Магистрат.

Президент схватил его под локоть:

— Верно. Но где её центр, хм? Что за камень мог пустить такой круг по всей вселенной?

— Покажите мне Хиндмост, — приказал Магистрат.

Масштаб снова уменьшился, потом ещё и ещё.

При обзоре целиком вселенная выглядела красивой фрактальной формой. Но те же самые законы, которые давали ей хаотическую структуру, размывали её границы. Следы и струи вещества и энергии можно было обнаружить и за математическими границами космоса. Хиндмост был самым дальним существенным островком барионной материи, известным повелителям времени. Пространство и время родились из Большого Взрыва, и вселенная до сих пор расширялась от той центральной точки. Хиндмост был сгустком вещества, оставленным причудой физики болтаться позади остальной вселенной. Это означало, что он отставал от расширяющейся вселенной, вечно стремился вперёд вместе с остальным космосом, но догнать остальных ему было не суждено. Позади него не было ничего. Хиндмост был крохотным планетоидом, на котором едва мог поместиться один человек. Это не значит, что там когда-нибудь кто-то был. Только у повелителей времени была способность обнаружить его, и они не видели причин для посещения. За исключением своего местоположения, Хиндмост не был примечателен ничем, и он был так далеко, что ТАРДИС пришлось бы переделывать для такого полёта.

Расположение астероида по отношению ко вселенной было отмечено красной точкой. С большого расстояния было видно, что линия деформации была искривлена, но даже при таком масштабе было видно, наверное, лишь двадцатую долю радиуса.

Оно было невозможно большим. Камень, от которого расходились такие волны, был дальше, чем это было физически возможно.

Ларна не совсем плакала.

Она сидела одна в самом центре безлюдной столовой. Она сутулилась, но одновременно изо всех сил пыталась держать голову прямо. Доктор пробирался к ней сквозь многочисленные ряды пустых скамей и столов.

— А я и не знал, что у тебя такой хороший вкус, — одобрительно улыбнулся он, увидев, во что она одета. — Ты хорошо спала?

Он поставил свой поднос на стол и сел напротив неё. Тарелка с её едой стояла нетронутой, бокала вина она тоже не касалась. Ещё больше его обеспокоило то, что в руках она вертела силовой нож, в точности такой же, как тот, который ему пару ночей назад показали Реймор и Пелтрок.

— Вейм погиб, — сказала она ему, едва выдавив из себя эти слова.

Какое-то время Доктор смотрел на неё, не веря услышанному. Вейм был подающим надежды техником, одним из учеников Рэтфэка. Он вспомнил, что видел его вчера с Ларной. Они все столкнулись напротив её комнаты.

Она подняла взгляд:

— Прости, так не делается. Я не должна плакать на людях.

Доктор понял, что Ларна в ужасе не от смерти друга, а от своей реакции. Её лицо было таким бледным.

Он осмотрелся. Стол за столом, скамья за скамьёй стояли пустые. На краю помещения несколько человек из обслуживающего персонала переставляли нагреватели тарелок и столовые приборы, но повелителей времени не было.

— Едва ли это можно назвать «на людях».

— А где все? — спросила Ларна.

Доктор взял её за руку.

— Как это произошло? — спросил он.

Она посмотрела на него. Он считал, что если она поделится новостью, ей станет легче.

— Его зарезали вчера ночью, когда он работал в камере бесконечности Эпсилон. Я была последней, кто видел его живым. Они подумали, что это сделала я… — она замолчала.

Она заметила, что у неё в руках нож и отдала его Доктору. Доктор спрятал его в карман.

— Кто это так решил? — спросил Доктор.

— Пара стражей. Они весь день пытались добиться от меня признания. В конце концов им пришлось отпустить меня.

Доктор кивнул.

Ларна снова замолчала, уставившись в свою тарелку.

Доктор нагнулся к ней:

— Смерть любимого человека…

— Я не любила его, — быстро сказала она. — Он мне нравился, он был друг.

— Это я и имел в виду, — сказал Доктор.

Она смотрела на него.

— Ты ведь уже проходил через такое? — спросила она.

Доктор позволил воспоминаниям нахлынуть на него.

— Много раз.

Ларна всё ещё внимательно на него смотрела.

— Если бы ты мог изменить прошлое, ты бы вернул