Дольче вита по-русски - страница 7

– Обещаю и, в свою очередь, надеюсь, что в твоем мобильнике нет такой опции, а если и есть, то ты не умеешь ей пользоваться.

– Ради дела придется разучиться, – усмехнулся Танеев, потом, вдруг как-то разом посерьезнев, спросил: – Сегодня, в восемнадцать тридцать, у старого корпуса Академии права, тебя устроит?

– Вполне.

– Тогда до встречи.

– Ну, привет, старуха! – Генка панибратски хлопнул меня по плечу.

– Почему сразу «старуха»? – Я сделала вид, что обиделась.

– Потому что мы знакомы с тобой уже сто лет. Разве не так?

– Ты, конечно, сильно преувеличил, старик, но так и быть, я прощаю тебе эту оплошность.

Танеев был в своем репертуаре. Те же плоские шуточки. Тот же приторный парфюм. Да, не сильно изменился он за те два с лишним года, что мы не виделись. Даже трехдневная щетина не добавляла ему взрослости и мужественности.

– Даже не думал, что мои слова так тебя заденут. Ты вроде не из тех, кто страдает комплексом неполноценности, чтобы при слове «старуха» падать в обморок, – Танеев как-то неприятно хохотнул.

Его шутливое настроение никак не располагало к серьезному разговору, поэтому я не спешила расспрашивать его о покойном Викторе Кузнецове. Ждала более подходящего момента. Да и Генка не проявил любопытства относительно моих намерений. Мы пошли по аллее вперед, вспоминая наших общих знакомых. Танеев зло иронизировал над нашими бывшими однокашниками, некоторые из которых занимали теперь очень даже высокие посты, и мне этот разговор был неприятен. Я могла себе представить, как он за глаза отозвался бы обо мне: «Таньку Иванову помнишь? Так вот, ее из прокуратуры выперли, из-за того, что мужики ее там поделить между собой не смогли. Короче, с формулировкой «да не доставайся же ты никому!». Теперь она в частный сыск ударилась». На самом деле все было не так. Мне просто надоело прогибаться под корыстных начальников, которые строили себе дачи и покупали машины на взятки. Никто меня из органов не выгонял. Я ушла сама…

Наконец Танеев устал от собственной язвительности.

– Гена, а ведь я хотела с тобой о Викторе Кузнецове поговорить.

– Интересно, с чего бы это вдруг? – удивился он. – Откуда ты его вообще знаешь? Он вроде в Москве учился, а не здесь.

– Зато жили мы в одном городе. Ты ведь с ним работал и даже дружил? – проявила я свою осведомленность.

– Допустим, – подтвердил мой однокашник.

– Знаешь, у меня в голове не укладывается – такой молодой, и умер от банального гриппа.

– Ну, во-первых, не от банального, а от атипичного. А во-вторых, вирусы – это такая коварная штука… Тань, а ты почему вдруг Кузнецовым заинтересовалась?

– Ну, разумеется, по роду своей деятельности.

– Я в курсе, что ты частным сыском сейчас занимаешься. Только смерть Виктора тебя каким боком касается, я не пойму? Неужели здесь что-то личное?

– Гена, скажи мне честно и без всяких острот: ты уверен, что Кузнецов действительно умер от гриппа?

– Таня, ну какие тут могут быть остроты, тем более что Витька был моим другом. Да, конечно, смерть нелепая, но как говорится, никто из нас от этого не застрахован. Таня, ты так и не объяснила, почему Кузнецовым интересуешься? Неужели тебя Наталья наняла? – Я не подтвердила и не опровергла этого предположения. Но Танеев и не ждал моего ответа, он сам вдруг признался: – Я в курсе, она считает, будто Витю того… в общем, убрали, но поверь мне, эта версия лишена каких бы то ни было оснований. Я уже говорил ей, что не стоит забивать этим голову, надо как-то привыкать жить без Виктора. Мне показалось, что она вняла моим словам, но выходит – нет.

– А ты, значит, уже привык жить без Кузнецова? Никакой скорби в твоих глазах я что-то не вижу. А еще и двух недель со дня его смерти не прошло.

– Мне, что же, в монастырь теперь уйти? Не дождешься! Я понимаю, что смерть – это всего лишь старый долг, который рано или поздно всем нам приходится возвращать. Кузнецов вот уже его вернул. А я пока что в должниках хожу. Да и ты тоже.

– Это ты сам такую философию придумал? – удивилась я глубине Генкиной мысли.

– Нет, один умный человек мне подсказал, причем не мне одному, а всему человечеству.