Долг платежом красен - страница 2
Мда-а… Ситуация все более говорила в пользу белой горячки. Молчанка затягивалась. Минут через пятнадцать, желая прояснить ситуацию, я все же решил задать вопрос:
— Кто вы? Где…
Услышав какие-то странные звуки, я резко замолчал и огляделся. Никого, кроме нас двоих, в помещении не было. Попробовал повторить вопрос. И опять в помещении зазвучал звонкий мелодичный голос. Мое тело покрылось липким холодным потом. Зарегистрировав источник звучания, разум впал в прострацию. Сознание же невозмутимо констатировало — голос издало наше тело.
Разум… сознание… наше тело… Черепицею шурша, крыша едет не спеша!! При чем здесь крыша-а-а!!! Крыша — это же защитное сооружение над жилым помещением от непогоды, а черепица — верхний слой этого самого сооружения?! Белая-а-а горячка-а!!! А почему, собственно, белая? Неужели они бывают разных цветов?..
Так! Пора возвращаться! Тело! Сознание! Голос! Во-о-от оно! Го-олос!! Надо что-то сказать. Что? Может, спеть? Да! Щас-с спою!
— Ля, ля… фа… ми… ми-и-и… О-о-охх!!! Это ми… то есть я… ох нет… то есть мое тело!!! МОЙ голос?!
Та-а-ак… спокойствие и только спокойствие… Тело… тело… надо посмотреть на тело… Медленно пытаюсь поднести руку к глазам. Почему-то это требует больших усилий. Подняв руку на уровень глаз, тупо созерцаю малюсенькую ладошку с изящными тонкими и длинными пальчиками. Кожа на них кажется полупрозрачной… Паника огромной волной накрывает сознание.
Прихожу в себя от того, что кто-то протирает мое лицо влажной прохладной тканью. Мое?! О-ох… Открываю глаза. Передо мной очень пожилая личность. Наверное, доктор. Хочу спросить, где это я, но вспоминаю полупрозрачную ручку и спрашиваю:
— Кто это меня так? Надеюсь, я не младенец?
— Двенадцать, — отвечает «доктор» и продолжает дальше молча разглядывать меня.
— Чего двенадцать?! — взрываюсь я, и по телу разливается непреодолимое желание врезать за все: чтоб не пялился, за появление здесь, за молчание, за маленькую ручку… Кстати… маленькая ручка! Судя по всему, и врезать не получится, и от сдачи отбиться… М-да-а-а…
— Мне почему-то кажется, что вы мужчина, — проигнорировал мой вопрос старик.
— А что, не вид… — «не видно» хочу сказать, но, вспомнив «моя девочка»… и изящные пальчики, затыкаюсь.
Мы долго молчим. Судя по всему, каждому из нас есть над чем подумать. Не знаю, что волнует его, но меня занимают два вопроса: во-первых, как убедиться что это не белая горячка, и во-вторых, если это реальный мир, то как себя вести чтобы выжить… и не только…
— Не соизволите ли м-м… сказать, сколько лет вам… было в той жизни и что последнее вы помните… из событий.
«Доктор» явно не в своей тарелке.
Доктор?! Не в своей?.. В чужой?.. Бог мой! Что за галиматья! Так! Тпру-у. Сдаем назад. Лет. Сколько было лет? А собственно говоря, действительно, сколько?..
Попытка вспомнить вызвала напряжение в районе живота, переходящее в тошноту. Тошнило все сильнее…
ТОШНОТА!!! Блин! Я же «моя девочка»!!! Двенадцать лет!.. В Средние века, помнится, и раньше выдавали замуж! Я что, беременный… ная… О-ох…
— Я беременный?!
Кричу на пределе звука.
Глаза у «доктора» округляются, челюсть неэстетично отваливается, и он замирает соляной статуей.
Оглушенный собственным криком, замолкаю и я. Мы опять погружаемся в молчание. Минут через десять старик вдруг начинает судорожно бормотать:
— Беременный?.. Беременный! Мы убили ребенка?! Бог мой! Грех-то какой!.. Беременный… Что значит беременный?! У них там что, мужчины детей рожают?..
Из глубокой задумчивости я выхожу только на последнем восклицании «мужчины детей рожают» и решительно впадаю в новую задумчивость. Хм-м… Если у них мужики рожают, то, через какое место… мм… или каким местом, то есть… м-да-а… Я вроде как «девочка», может ли это означать, что мне рожать не придется?..
— Мужчины — и рожают… м-да-а-а… — медленно тяну я, как бы пробуя на звучание и пытаясь осмыслить: как такое может быть?
Услышав мое высказывание, дедуля хватается за сердце и медленно сползает с края кровати, тихо укладываясь на ковер. Снизу до меня доносятся только его стоны и восклицания:
— Грех! Грех-то какой!.. О-ох…