Долгая долина - страница 18

Он на коленях пополз вверх по склону, помогая себе одной рукой, а в другой держа винтовку. Пепе двигался с животной осторожностью, быстро пробираясь к гранитной глыбе наверху. Там, где кусты были повыше, он вставал и бежал на согнутых ногах, а на открытых участках полз на животе, толкая перед собой винтовку. Последний участок пути был совершенно голый. Пепе на секунду замер и стрелой рванул к следующей гранитной глыбе.

Тяжело дыша, он прислонился спиной к камню. Когда дыхание немного восстановилось, он дошел по стенке до узкой трещины, сквозь которую можно было увидеть склон холма. Пепе лег на живот, просунул ствол винтовки в щель и стал ждать.

К этому времени солнце уже обагрило западные кряжи. К тому месту, где лежал мертвый конь, начали слетаться грифы. Небольшая бурая птица копалась в листьях полыни прямо перед дулом винтовки. Парящий в небе орел полетел к восходящему солнцу.

Пепе увидел в кустах внизу какое-то шевеление и покрепче стиснул винтовку. В следующий миг на тропу изящно вышла маленькая лань, пересекла ее и скрылась в кустах на другой стороне. Пепе терпеливо ждал. Далеко внизу расстилалась равнина с дубками и зеленой полоской травы. Тут глаза Пепе метнулись обратно на тропу: в миле от него, в зарослях чапараля что-то быстро промелькнуло. Пепе совместил мушку с прорезью в прицельной планке, присмотрелся и немного поднял целик. Движение в кустах повторилось. Пепе прицелился поточнее и наконец спустил курок. Грохот выстрела скатился по склону горы, взлетел на противоположный и эхом вернулся обратно. Все на холме замерло, а в следующий миг по граниту в трещине что-то чиркнуло, свистнула пуля, и снизу грянул выстрел. Пепе почувствовал резкую боль в правой руке. Между костяшками указательного и среднего пальцев виднелся осколок гранита, пронзивший руку насквозь: острие торчало из ладони. Пепе осторожно вынул камень. Кровь побежала ровно и спокойно – значит, все вены и артерии целы.

Пепе увидел в скале небольшую пыльную пещерку, сунул руку внутрь и набрал пригоршню паутины, которую смял в комок. Он припечатал его к ране, вминая мягкую паутину прямо в кровь. Она остановилась почти сразу.

Винтовка лежала на земле. Пепе поднял ее, зарядил новым патроном и лег в кусты на живот. Он прополз далеко вправо и, не вставая, стал медленно и осторожно взбираться на холм, время от времени останавливаясь передохнуть.

В горах солнце проникает в ущелья не сразу, ему надо подняться повыше. Но вот его жаркий лик выглянул из-за холма и мгновенно принес с собой зной. Белый свет падал на камни, отражался от них и прозрачными струйками опять поднимался в воздух: камни и кусты за ними тоже как будто дрожали.

Пепе все полз и полз вверх по склону, делая зигзаги, чтобы не подставляться под пули. Глубокая рана между костяшками начала пульсировать. Сам того не зная, Пепе прополз мимо гремучей змеи: она подняла голову и тихо, предостерегающе загремела хвостом. Он тотчас отшатнулся и пополз в другую сторону. Быстрые серые ящерки то и дело мелькали у него под носом, взметая за собой крошечные пыльные вихри. Пепе нашел еще одну большую паутину, смял и прижал комок к пульсирующей ране.

Теперь он толкал винтовку левой рукой. С кончиков его жестких черных волос на лоб и щеки стекали капельки пота. Губы и язык начали пухнуть. Пепе пошевелил губами, чтобы во рту образовалось хоть немного слюны. Его черные глаза с опаской и тревогой смотрели по сторонам. Когда на выжженной земле впереди остановилась ящерица, Пепе взял камень и раздавил ее.

Солнце миновало зенит, а Пепе еще не одолел и мили. Последние сто ярдов до высоких зарослей толокнянки он полз изнуренно, на последнем издыхании, а когда наконец дополз, то протиснулся между твердых узловатых стволов и уронил голову на здоровую руку. Тощие кустики почти не давали тени, зато давали укрытие. Пепе сразу уснул, хотя солнце жарило ему спину. То и дело к нему подскакивали маленькие птички, смотрели с любопытством и улетали прочь. Во сне Пепе корчился от боли, вновь и вновь поднимая и роняя больную руку.

Солнце скрылось за горными вершинами, наступил прохладный вечер, а потом и стемнело. Где-то на холме завыл койот: Пепе испуганно очнулся и оглянулся по сторонам сонными глазами. Кисть распухла и отяжелела; вдоль всей руки, по внутренней ее стороне, протянулась ниточка боли, которая заканчивалась где-то под мышкой. Пепе осмотрелся и встал, потому что вокруг была чернота: луна еще не взошла. Несколько минут он неподвижно стоял в темноте. Отцовский плащ давил на больную руку. Язык так распух, что едва помещался во рту. Пепе кое-как стянул с себя плащ, бросил его в заросли толокнянки и стал с трудом подниматься на холм, спотыкаясь о камни и продираясь сквозь кусты. Винтовка стучала по камням. Маленькие лавины гравия и пыли вырывались из-под ног и с шепотом летели вниз по склону.