Долгий путь - страница 3

— Где? В колдовской школе?

— Можешь смеяться надо мной, сколько тебе влезет, — надулся молодой стигиец. — Нет, я видел ее портреты на рынке в Луксуре.

— По медяку за штуку? — презрительно фыркнул варвар.

— По три… Какая разница! Будешь перебивать, и насмешничать — вообще ничего больше тебе не скажу.

— Сдается мне, речь сейчас пойдет о сокровищах, — сказал варвар проницательно. — Поэтому не буду я больше перебивать тебя. И смеяться не стану. Прости, братец.

— То-то же, — примирительно улыбнулся стигиец. — Ладно, я буду тебе рассказывать так, как рассказывали эту историю мне, а ты слушай и помалкивай. Скоро начнется самое интересное.

Мутэмэнет породила на свет четверых сыновей. Никто не знает, кем был отец этих отпрысков. Поговаривали, будто бог Сет или бог Апоп. Во всяком случае, кто-то очень неприятный. Но она умела обольстить могущественное существо мужского пола, раздразнить его естество и получить желаемое.

Знаешь, Конан, — добавил стигийский воин, — на том же луксурском рынке до меня доходили совсем другие слухи… Будто бы отцом всех этих великих сыновей великой маги Мутэмэнет был какой-то безвестный конюх. Красивый малый и совсем безродный, но храбрец и великий охотник до женщин, будто бы прекрасная мага увидела его, выглянув в щель между занавесями своих носилок, когда тот оглаживал лошадь, и сказала сама себе: хотела бы я быть этой лошадкой! А парень услышал, как знатная дама высказывает такое пожелание… Результат тебе понятен. Четверо сыновей.

Она родила их одного за другим. Они — четверня. Можешь себе представить? Говорят, Мутэмэнет не захотела тратить лишнего времени на вынашивание каждого ребенка по очереди и магическим способом сделала так, чтобы все ее дети родились, так сказать, в один присест.

Разумеется, она применила могущественную магию. Не знаю уж, в какой книге она это нашла. И не могу тебе точно сказать, что это было: напиток, заклинание, волшебный предмет… В общем, укладываясь на ложе любви с бравым конюхом, мага применила свои чары, и семя зачатия разделилось на четыре части. Такая вот ей пришла фантазия.

— А куда потом делся конюх? — заинтересовался Конан.

— Неизвестно. Может быть, она его съела.

Был такой слух, что Мутэмэнет умеет превращаться в змею. Одни говорили — в крылатую, другие — в огненную. Во всяком случае, в одной своей ипостаси эта женщина — монстр.

— Такая женщина в любой ипостаси — сущий монстр, — проворчал Конан. — Я бы ее зарубил, не раздумывая.

Кожа у нее медная, — сказал Гирадо. — Это точно. Общепризнанный факт. Впрочем, поговаривают, что конюх, отягощенный дарами, уехал из Стигии и теперь процветает не то в Офире, не то в Зингаре. Повезло парню.

— Наверное, до сих пор плюется и на женщин смотреть не может, — предположил Конан.

Гирадо пожал плечами.

— Вот уж это — точно не наша с тобой забота. Итак, предприимчивая мага родила сразу четверых сыновей. Но, то ли она ошиблась в расчетах, когда применяла во время зачатия свою магию, то ли это входило в правила игры — не знаю уж, да только каждый из ее сыновей принадлежал только одной стихии: старший — земле, второй — воде, третий — воздуху, четвертый — огню. Вся магия, которая была им подвластна, имела отношение только к одной из стихий; да и характер, телосложение, способности — словом, все было несколько однобоким.

Один был плотный, черноволосый, туповатый и упрямый. Второй — синюшный, отечный, с выпученными голубыми глазами, неопределенный, со странными приступами гнева, которые сменялись глубокой меланхолией. Третий — совершенно белый, как червяк, с длинными и истонченными конечностями, с хрупкими костями, огромным ртом и раздутым животом. Этот обладал, кроме всего прочего, неприятной особенностью испускать газы. Противный тип, ничего не скажешь. Погодой повелевал, как божество, но во всем остальном… И очень капризный.

— А огненный? — заинтересовался Конан.

— Чернокожий и огненно-рыжий, как ты понимаешь, всегда кипящий злобой и яростью, любитель уничтожать, ломать, крушить. Всегда шел напролом.

Эти четверо деток доставляли своей матери немало трудных минут, но она умела с ними справляться. Потому что, в отличие от них, Мутэмэнет была цельной личностью.