Долгий путь скомороха. Книга 3 - страница 12

– Далее сказывай, – прервал его боярин Скобелев.

– Так вот, я пошёл к пшеничному полю… А там меня мужики позвали.

– Сколько их было?

– Три, три мужика было, боярин, – сминая от волнения в руках шапку, стоял перед ними Теодорка.

– И что они сказали тебе?

– Сказали, что вот тут в пшенице боярышня лежит мёртвая и что нужно мне бежать на двор и сказать любому боярскому холопу о своей находке.

– А сами они, почему не захотели сообщить эту весть?

– А сами они трусили сильно и просили не говорить, что это они попросили…

– Похоже, не врёт, малец-то, – наклонив голову к столу, тихо произнёс боярин Усов.

– А узнать ты этих мужиков сможешь? – спросил боярин Скобелев, не спуская с Теодора тёмного мрачного взгляда.

– Конечно, смогу, боярин. Я же их, как вас сейчас, видел, – воскликнул Теодор.

– Обещали ли они тебе плату какую за этот донос? Ну, чего глаза-то опускаешь? Прямо мне смотри и отвечай, как подобает юноше, – негромко произнёс боярин Усов.

Теодорка быстро-быстро заморгал глазами, рот у него скривился и, неопределённо пожав плечами, он уставился в глаза боярину Усову и с трудом выдавил из себя:

– Да – обещали. Пять копеечек пообещали.

– Ишь ты, не пожадничали, – покачал головой боярин Усов Семён Иванович. – Богато живут твои холопы, Светозар Алексеевич. Пуд ржи, однако, можно купить.

– Вот мы про то сейчас всё и узнаем. Эй, Устин, иди на двор и зови всех мужиков. Всех до единого! – вызверился боярин Скобелев.

– Бегу, уже бегу, батюшка! – неожиданно из тени в углу комнаты появился Устин и, торопливо поклонившись боярам в пояс, исчез за дверью.

– Иди-ка и ты сюда, скоморох, – неожиданно боярин Скобелев обратился к стоявшему поодаль Ратмиру и махнул рукой Теодорке: – Ты, малец, брысь в угол и сиди тихо, пока не понадобишься.

Теодорка растерянно заморгал глазами, но подошедший к нему Ратмир приобнял его за плечи и слегка подтолкнул в спину: – Всё хорошо, Теодор. Успокойся и иди, посиди вон в том углу. Потом, когда всё кончится – пойдём к нашим. С боярского позволения, – громко добавил он, кинув быстрый взгляд на сидевших за большим столом бояр.

– Всё только начинается, – вздохнул боярин Пешков. – Скажи-ка мне, скоморох. Вот годами-то ты уже мужик, а борода твоя где? Иль ты нехристь какой? Иль басурманин?

Ратмир проводил взглядом исчезнувшего в тёмном углу Теодора и покачал головой:

– Доля скоморошья такая. В нашем деле бабам возможности играть мало, а потому приходится нашему брату за них отдуваться – в танце или в былине какой за бабу играть. Очень народу нравится, когда мужик дуру-бабу забавно изображает. А с бородой да усами это невозможно.

– Кинжалом каким морду-то свою шкребёшь? Ишь, какая гладкая, – произнёс неодобрительно боярин Пешков и спохватился: – Ох , не о том я… Прости, Господи, душу мою грешную. Нечего тут нам зубы заговаривать! Отвечай, вчера вечером и в ночь, где был?

– Так вечером на именинах боярина Светозара Алексеевича мы потешки представляли. И ваша светлость, и гости ваши, и холопы – все нас видели. Мы все на круг и выходим представлять, народ потешать. Все мы на глазах честного люда и были, пока представление продолжалось.

– Ну, это ещё мы проверим, – хмыкнул в бороду боярин Пешков.

– Видел ли ты когда-нибудь дочь мою? – неожиданно спросил Светозар Алексеевич, устремив на скомороха пристальный взгляд.

– Никак нет, боярин. Не приходилось. Все знают, что боярские бабы да девки в светлицах сидят, и дни свои в молитвах проводят, да рукоделием занимаются, – чинно склонил голову Ратмир.

– Чьих ты будешь, скоморох? Родом откуда? – спросил Пешков.

– Не знаю, боярин. Я ведь с малолетства в скоморохах. Ни отца, ни матери ни разу в глаза не видывал. Горько мне – сиротинушке,– жалобно произнёс Ратмир и потёр глаза рукавом кафтана.

– Ну-ка прекращай нам тут комедию ломать. Вашу лживую породу скоморошью за километр чую, – стукнул кулаком по столу боярин Скобелев. – Я бы вас на свой двор и близко не подпустил, если бы не боярин Саврасов Лука Дементьич. Развлеки, говорит, своих гостей. Говорил, что больно ловкие вы на фокусы всякие да на упражнения разные.