Долгой жизни тебе, Альберт! - страница 5
— О! Но это... это — чудесно!
— Но это еще не все. Он практически неуязвим для любых видов воздействия, какие нам только известны. Наркотики, огнестрельное оружие, яды, бактерии, вирусы, радиация... очевидно, все это не сможет подействовать на него.
— Но почему?
— Ну, мы пока что не совсем уверены... Как и прочие сотрудники лаборатории, он подвергался воздействию некоего необычного излучения. Однако, в других оно не вызвало никаких видимых изменений. По некоторым причинам, которые мы не можем понять, изменения произошли лишь в организме вашего мужа. Так называемая «стреляющая боль» возникла на последней стадии этих изменений. Теперь клетки его организма успокоились, наконец, в новой форме. Вы будете счастливы узнать, что болей больше не будет. По крайней мере, мы надеемся, что они не вернутся.
— Но я не понимаю, доктор. Вы сказали, что с другими ничего не произошло?
— Ничего такого, что мы смогли бы обнаружить. Возможно, в критический момент ваш муж съел что-то особенное. Может, принял какой-то наркотик, или даже смесь разных наркотиков. Возможно, он выпил какой-то особый коктейль в баре. Мы можем только размышлять над этим и попытаться повторить результаты в нашей лаборатории.
— Повторить? Вы имеете в виду, попытаться сделать то же самое с кем-нибудь еще?
— Конечно, миссис Уильямс. Если бы мы могли получить хотя бы намек на то, что съел или выпил ваш муж...
«Намек? — подумала она. — Я могла бы дать вам массу намеков. Без меня вы не допрете до них и за тысячу лет. Вы же никогда не предположите, что Альберт поел стрихнина, не так ли? И закусил его бутербродом с крысиным ядом? Нет, вы не додумаетесь до этого. Но так и было. Это облучение в лаборатории — и те яды, которыми я кормила его. Ну и нашла я времечко, чтобы попытаться его убить!..»
Доктор молчал, словно ждал от нее каких-то объяснений. Лоретта с трудом прокашлялась и сказала:
— Не ел он ничего такого, что не ест обычно, доктор. Но я не понимаю... почему это так важно? Вы имеете в виду, это нужно военным, чтобы солдат не могли убить?
— Не только военным, миссис Уильямс. Вы понимаете, на что способно тело вашего мужа? Мало того, что ему нипочем наркотики, пули и микробы, оно также может обходиться долгое время без сна, еды, воды и воздуха. Кроме того, похоже на то, что он никогда не состарится. Ваш муж, миссис Уильямс, единственный человек в мире, который никогда не состарится и не умрет. Ваш муж, моя дорогая леди, бессмертен!
«И виновата в этом я, — с ужасом подумала Лоретта. — Я попыталась убить его, а теперь он никогда не умрет. Я никогда не избавлюсь от него и никогда не смогу выйти замуж за Боба. Я теперь прикована к нему всю свою жизнь — и даже много столетий... Хотя что это я? Он-то будет жить долго, а я умру. Я не проживу столько, сколько он. Не могу сказать, буду ли я вообще жить... хочу ли я жить...»
Без единого вздоха Лоретта опустилась на пол. Доктор в тревоге склонился над ней, но она уже была мертва.
Для Альберта это получились очень печальные и неприятные похороны. Он уже был известен в определенных научных кругах, и его слава будет расти и расти, но ничто не восполнит ему утрату Лоретты. Он знал, что уже никогда у него не будет такой доброй, нежной и заботливой жены, которая будет так любить его. И никогда у него не будет жены, которую бы он так любил.
Разумеется, он не сможет жить в одиночестве. Он слишком привык к супружеской жизни. Так что он женился на другой женщине и был ей верным мужем даже после того, как она превратилась в седую старуху, а он по-прежнему оставался молодым. После ее смерти он нашел другую жену, затем еще одну...
Он был единственным в мире бессмертным. Никакие исследователи не додумались до стрихнина в вине и крысиного яды в бутербродах, как недостающих компонентов для бессмертия.
В пятисотый день рождения ему устроили грандиозную вечеринку. Там собрались все сильные мира. Межпланетные государственные деятели и политики разных стран, кроме того, ядерные физики, математики, психологи, самые знаменитые скульпторы и кинозвезды, конструкторы звездолетов и космические пилоты, и еще громадная толпа людей, о которых он никогда и не слышал.