Долина любви - страница 13

Она взяла чашку Вивьен, чтобы налить ей еще кофе, но та покачала головой. Ей хотелось, чтобы Мария-Тереса продолжила свой рассказ. Вивьен подумала, что у девушки могла возникнуть потребность поделиться с кем-нибудь, кто был бы ей близок по возрасту.

— Видите ли, мы отличаемся от других испанских семей, в которых много детей, — сказала Мария-Тереса. — У кузины Андреа тоже только один сын, и вообще у нас мало родственников.

— И ее сын живет с вами в Ла Каса де лас Акилас?

— Рамон? — Мария-Тереса засмеялась. — Нет, конечно. Рамону не нравится уединенность этого места. Его посылали учиться в школу, а я оставалась дома с гувернантками. Поэтому Рамон привык к обществу. Сейчас он живет в Мадриде и состоит на государственной службе. Он — общительный человек, у него много друзей, но своих родителей он навещает редко.

Значит, «Орлиное гнездо» действительно было для нее чем-то вроде тюрьмы, подумала Вивьен. И здесь не всегда бывает так красиво, как сегодня. Зимой все покрывается снегом; дуют сильные ветры; горы застилает туман. Легко понять, что одинокий ребенок, выросший в подобном окружении без материнской любви, мог в конце концов осознать, что его единственное призвание — служение Богу.

Мигель появился в дверях и с непроницаемым выражением смотрел на оживленное лицо Марии-Тересы.

— Извините за беспокойство, — вежливо произнес он, — но если сеньорита не хочет опоздать, то пора ехать.

Вивьен сразу же встала, Мария-Тереса пошла вместе с ней. В гостиной Вивьен попрощалась с пожилыми сеньорами и, пройдя через неприветливый гулкий холл, вышла на воздух. Мария-Тереса осталась одиноко стоять на широких ступенях лестницы.

— Мне бы очень хотелось встретиться с вами снова, — сказала она.

— Это будет зависеть от дальнейших событий. Может быть, мне придется вернуться в Англию.

— Можно мне позвонить вам?

— Конечно, я буду очень рада.

— Тогда я говорю не «прощайте», а «до встречи».

— До встречи, сеньорита.

Вивьен села на переднее сиденье машины Мигеля, которая была еще более роскошной, чем у Марии-Тересы. Скорость, с которой он повел свою машину по извилистой дороге, привела ее в ужас. Она понимала, что он ездит здесь многие годы и ей следует доверять его умению, но каждый крутой поворот заставлял ее судорожно вцепляться в сиденье. Вивьен не решалась заговорить с Мигелем, чтобы не отвлекать его внимание. Он тоже молчал. Несколько раз она бросала на него осторожные взгляды, и каждый раз видела отчужденное, суровое выражение его лица и плотно сжатые губы.

Но когда горная дорога оказалась позади и они выехали на равнину, он заговорил с ней.

— Я заметил, что Мария-Тереса была очень рада вашему визиту, — сказал он. Она отметила, что он не сказал о том, что это имело какое-то значение для него.

— Я тоже рада, сеньор. Если мне вскоре придется вернуться в Англию, эта просто фантастическая поездка будет самым ярким моим впечатлением.

— Вы думаете, вам придется вернуться в Англию?

— Сейчас я даже не знаю, как могут измениться мои планы.

— А вы хотели остаться в Испании?

— Да, на все лето. Я хотела выучить испанский. Пока мои познания оставляют желать лучшего.

— Ваше желание имеет под собой какую-то цель?

— Для моей работы. Я работаю в гостинице, и знание языков мне очень помогает.

— А, понимаю, — произнес он. У нее мелькнула мысль, что он, может быть, впервые провожает простую служащую. Он мог встречаться с ними только на их рабочих местах, да и то, вероятно, не обращал на них особого внимания.

— Я думаю, вы заметили, — продолжал он, — что между Марией-Тересой и мной — большая разница в возрасте.

Что он скажет дальше? — недоумевала Вивьен, удивленная тем, что он перешел на личные темы.

— Иногда я ловлю себя на мысли, — добавил он, — что отношусь к ней скорее как отец, чем как брат. Я думаю мы не были близкими друзьями как раз из-за этой разницы в возрасте.

— Но я заметила, что она восхищается вами.

Как будто не обратив внимания на ее слова, он продолжал:

— Мне было семнадцать лет, когда при рождении Марии-Тересы умерла наша мать, а отец к тому времени был уже инвалидом. Марии-Тересе сейчас почти девятнадцать, так что вы можете догадаться, что мне — тридцать шесть. К сожалению, в семнадцать лет я не мог взять все дела в свои руки, а отец из-за болезни был вынужден их оставить. Поэтому он пригласил сеньору Диас-Фрага вести хозяйство в нашем доме. Она охотно согласилась и приехала сюда с мужем, сыном и своей кузиной Марисой, и завела в Ла Каса де лас Акилас очень строгие порядки.