Долины любви - страница 7
— И чего тебе не хватает? — прошипел муж.
— Поцелуев!
— Я что, не целую тебя перед близостью? — шептал Эдик.
— А потом? — Лера показала на книгу. — А во время… близости?
Эдуард схватил Леру за плечо и оттащил в дальний угол комнаты. «Не хватало еще, чтобы мать услышала такое! Она и так недавно сделала мне замечание — я забылся и слишком громко застонал, даже они с отцом услышали! И все это из-за книги, точно! Лерка начиталась и решила испробовать на мне!» Эдик поспешно сунул книгу под подушку, выхватив ее из рук жены.
— Ты должна подождать, когда твой организм подойдет к тому, чтобы, чтобы… — Он зашептал еще тише: — Чтобы испытать оргазм! Я-то здесь при чем?!
— Но… — Лера показала в сторону постели, где под подушкой лежала книга. — Там написано, что… В общем, если…
— Послушай меня! — Эдуард схватил ее за плечи и как следует встряхнул. — Я понимаю, о чем ты говоришь! Ты думаешь, я ничего не знаю? — ухмыльнулся Эдик. — Нет, дорогая, мы с пацанами разговариваем обо всем! Но только это не для меня! Я не буду заниматься этим! Понятно? Ни одну бабу я никогда не буду облизывать, это претит моему достоинству! Я человек интеллигентный, это блудство не для меня! И ты даже думать об этом не смей! Ты забыла, из какой ты семьи? Твой дед преподавал в МГУ! Твой отец был крупнейшим специалистом…
— Ты не любишь меня! — выкрикнула Лера, и из глаз ее брызнули слезы.
— Я люблю тебя, но порнографией заниматься не буду никогда! — Эдуард прижал Леру к себе — сейчас мать услышит ее плач, и тогда… — Я люблю тебя, и у нас все впереди!
В этот момент в комнату ворвалась мать.
— Что случилось? — Она в ужасе уставилась на плачущую невестку и обнявшего ее сына.
— Понимаешь, мам, — начал Эдуард, еще крепче прижимая Леру к себе — он до того боялся, как бы жена не сказала лишнего, что даже осмелился не размыкать рук, хотя раньше он никогда не обнимал Леру в присутствии родителей, это считалось в их семье дурным тоном: если обниматься на глазах у всех, то чем же тогда заниматься наедине? — Лера расстраивается, что никак не может забеременеть, и боится, что меня возьмут в армию! Она винит себя, что из-за нее мне придется служить!
«Значит, я была права, именно поэтому они торопятся с ребенком. — Лера попыталась освободиться из объятий мужа, но Эдуард крепко держал ее. — Ладно, не буду ничего говорить. А то Вера Петровна помчится к бабушке делиться проблемами. Ничто не стоит бабушкиных волнений, хватит и того, что через месяц после свадьбы свекровь жаловалась ей, что я не беременею… Бабушка — мой единственный родной человек, и ради ее спокойствия я пойду на все!»
— Ну, Лерочка, не расстраивайся, может быть, не все еще потеряно! — Свекровь была довольна — значит, Лера осознает свою вину, и это уже хорошо! — Не плачь, милая!
Вера Петровна тоже заплакала, а когда в комнату вошел отец Эдуарда, она бросилась в его объятия — неслыханная вольность, конечно, но ситуация такова, что можно пойти даже против незыблемых правил.
Но плачь не плачь, а в армию Эдику пришлось пойти.
Конфликт с Лерой Эдуард уладил; он заверил ее в любви и пообещал пересмотреть отношение к сексу и постараться научиться доставлять жене удовольствие. Но и сразу же оговорился, чтобы Лера его не торопила, потому что ему нужно много сил для преодоления этого психологического барьера.
Лера согласилась с мужем — да, в начале семейной жизни всегда встречаются трудности, и их нужно преодолевать, а не убегать от них. Они договорились терпеливо и внимательно относиться друг к другу.
И Лера старалась изо всех сил. Она была внимательной и любящей женой. А особенно терпеливой ей пришлось быть в последний месяц перед призывом. Когда Эдик узнал точную дату своего ухода в армию, он словно решил насытиться женой на два года вперед — ни одной ночи не проходило, чтобы Валерия не исполнила свой супружеский долг. И даже в ту неделю, когда у нее были месячные, Эдуард не оставил жену в покое и остался полностью удовлетворен. В отличие от Валерии: для нее в их половой жизни не изменилось ничего, и объясняла она это одним — Эдуард занят только собой, потому что предстоящее двухлетнее воздержание — дело нешуточное. Лера понимала и жалела его. И жалость эта не прошла для нее даром — она была вымотана и истощена. Она не только устала психологически, даже уже начав считать дни до его ухода, но и физически — Лера похудела настолько, насколько не помогла бы похудеть ни одна диета.