Отец молчал.
- И доставай, как хочешь эту... пока вонь не пошла. - Мама понесла плаксу домой. - Закопаешь. Никто мертвечину есть не будет.
Чтобы ему не говорили, отец не спорил. Теперь Зое стало его жалко. Но она улыбалась. Родители говорили. Пусть мама была очень расстроена, а папа в чём-то виновен. Но они разговаривали, и это было лучше, чем молчание.
Отец догнал маму у двери в дом, неуклюже обнял. Мама остановилась на миг, потом ушла. Отец вернулся, поднял сумку. Постоял, словно раздумывая, что ему делать дальше. Зоя испугалась, что сейчас он пойдёт в её сторону. Но отец направился обратно в хлев. И шёл он теперь по-другому. Когда они вместе ходили в Краповку, отец был словно больной. А теперь он шагал широко. Голова его поднялась. Руки крепко сжимали чёрную сумку.
Таиться смысла больше не имело. Бензопила дяди Мити оглушительно визжала. Зое это стало всё равно. Как стало всё равно и то, о чём говорили родители. Эти взрослые дела такая скукотища. Она улыбалась.
Солнце проглядывало в прорехи плывущего по высокому небу пушистого белого стада. На проводах сидели ласточки. В траве под ногами скакали кузнечики. Девочка сунула руку в карман платья - что-то там лежало.
- Хочешь? - предложила она Дику. Тот понюхал и не выказал интереса. Огрызок морковки полетел в кусты. - Пошли! След, след бери! Надо найти хотя бы этого пропащего. Мы же с тобой сыщики.
Девочка и собака побежали рядом по ухабистой деревенской улице.
Конец