Доля ангелов - страница 19

Мягко переставляя ноги в блестящих сапогах, мой мучитель вышел за дверь.

Вольф осторожно вынул трость из моих рук, взглядом приказывая мне выйти.

От ужаса и нервного напряжения я перестал соображать и уже без всяких предосторожностей вновь прильнул к глазку двери.

— Товарищ Сталин, я обладаю неким сокровищем… Оно могло бы служить вашей стране, простите, нашей стране. Когда я впервые увидел красные звезды на шпилях Кремля, я вспомнил легенду о башне Шамбалы, украшенной кристаллом Чантамани. От кремлевских стен должен исходить тот же свет — свет истины и справедливости…

Произошла заминка. Сталин настороженно взглянул на Вольфа. В замочную скважину было видно, как, спрятав трость за спину, Кинг раскрыл тайник и попытался нащупать перстень. Его лицо было скрыто от меня, но Сталин внезапно спросил:

— Вам плохо, товарищ Кинг?

— Нет-нет, все в порядке.

— Вы говорите о пользе, которую ваше искусство может принести трудящимся?

— Да-да конечно… Гипнозом может овладеть каждый, — потерянно произнес Вольф.

— Каждый? — насмешливо усомнился Сталин.

Вольф смутился. Справившись с собой, он продолжил уже более осторожно:

— Профессор Павлов связывает явление гипноза с подкоркой, памятью предков, но он прав только отчасти. Этот канал еще не начал работать в полную силу, но я полагаю, что лет через сто все человечество сделает шаг к всеведению и интуиции. Этот шаг с неизбежностью уничтожит перегородки и запреты, уничтожит монополию на знание и власть. Огненный разум осветит самые дальние уголки Вселенной.

— Да, разум — самое дорогое, что есть у человека. И вы, наверное, уже убедились, сколь неразумно расходуют его силу враги Советской Власти. Мне иногда хочется, чтобы это были не враги, а дураки! Дураки! Но они не дураки и прекрасно понимают, что делают! — с раздражением выговаривал Сталин.

— На всякий случай я завещал содержимое моего черепа институту Мозга, его московскому отделению, и надеюсь на скорый прогресс науки в этой области. А если мне будет суждено разбрызгать свой „драгоценный килограмм“ раньше времени, я приму и это, — тихо добавил Вольф, глядя в пол.

Сталин усмехнулся, ему понравилась покорность циркача-иностранца справедливым законам его державы:

— Вы смелый человек, товарищ Кинг. Не рискуйте самым дорогим, что у вас есть… А вы могли бы, к примеру, сейчас прочесть мои мысли?

Вольф побледнел и даже немного отшатнулся от Сталина.

— Нет, — выдавил он, — ваши мысли мне недоступны.

Позднее, перебирая в памяти подробности той беседы в Кремле, я убедился, что мой учитель успевал считывать мысли Сталина и вести разговор в неопасном для себя русле. Этот поединок двух гипнотизеров, из которых один играл в поддавки, мог бы стать вершиной этого жанра.

— Я слышал, что на ваших сеансах исчезают люди и предметы. А сделать невидимый самолет, танк или автомобиль, это возможно? — с едва сдерживаемым азартом спросил Сталин.

— Теоретически да, ибо человек видит то, что хочет видеть. Однако для эксперимента такого масштаба понадобятся усилия хорошо подготовленных людей, целой лаборатории!

— А если мы поручим вам такую лабораторию, подберем помощников?

— Нет-нет, товарищ Сталин. Я не готов к такому назначению.

— Ну что ж, благодарю вас, Кинг. А знаете, наши конструкторы уже создали невидимый самолет! — Сталин щурился от удовольствия, точно выиграл у Кинга партию в шахматы.

Сталин сделал странный жест согнутой и поднятой до плеча кистью руки, словно благословляя и отпуская Вольфа. Со стороны это было похоже на пионерский салют или на жест священника. Потом он нажал на кнопку вызова охраны.

На лестнице Кинг грозно взглянул на меня и прочитал в моих глазах все происшествие с перстнем.

— Не бойся. Я верну перстень, — пробормотал он у дверей кремлевской столовой, — но я уже никогда не смогу передать его Верховному…»