Дом Эмбер - страница 48

— Ладно, — я встала. — Я должна спешить. — Роза, наверное, уже ждет. — Ещё раз спасибо вам, за… всё.

Она улыбнулась и отмахнулась от моих благодарностей.

— Прощайте, — сказала я, уходя от неё.

Нанга повысила голос мне в след.

— Ещё одна вещь. Чуть не забыла. Ты никогда не запутаешься, решая тени это или нет, зеркало всегда скажет тебе правду.

Я была занята тем, что мысленно проговаривала повороты и думала о рабыне — предке Джексона, — с которой жестоко обошелся подонок-рабовладелец — мой предок. И это отразилось на моей связи с этим местом и этими людьми. Так что я была уже на полпути к выходу из лабиринта, прежде чем вообще услышала её последнее предложение.

Я нашла длинный зеленый коридор, ведущий наружу. Когда я вышла, я увидела Джексона, сидящего на каменной стене.

— Привет, — сказала я. — Что ты там делаешь?

— Сэмми… сказал мне, что ты пошла внутрь. Я хотел убедиться, что ты найдешь выход.

Я кивнула и слабо рассмеялась.

— Спасибо. Ты знал, что мы с тобой кузены?

Он поднял брови.

— Да. Я знал. Ида рассказала мне о женщине, которая была моей прапрабабкой, что-то около семи поколений назад. Похоже, что это была невероятная женщина.

— Я не знаю. Бабушка говорила мне о прапрабабушке, которая была сторонником ликвидации рабства. Почему-то она при этом никогда не рассказывала мне о наших предках-рабовладельцах.

— А откуда вообще всплыла эта тема сейчас?

— Там была Нанга. Она рассказала мне, как найти выход.

— Нанга?

— Ага. Она… приятная. Слегка странная, но приятная.

— Нанга… Я помню, как Ида говорила, что Нанга сделает для друга всё, что угодно, но с ней не стоит пререкаться. Она никогда не прощает и никогда не забывает.

Я подняла брови.

— Мне не кажется, что у неё настолько хорошая память — кажется, что в действительности она не помнила нашу первую встречу. Думаю, что так всегда происходит, когда человек стареет.

Он кивнул, забавляясь.

— Она хорошо держится последние несколько лет.

— Ты знаешь, который сейчас час? Мне кажется, что я должна быть на кухне прямо сейчас. Твоя бабушка предложила мне помочь с приготовлением брауни.

— Я знаю, — ответил он. — Помощь — это я.

Вот как. Серьезно?

— Ты собираешься сделать это?

— Ну, не задаром. Мы продублируем рецепт. Половину я заберу домой.

— Ты, правда, знаешь, что делать? — Я, должно быть, выглядела слегка скептичной.

Он фыркнул.

— Это всего лишь брауни.

Он четко знал, где что находится — противни, какао и орехи, мука и сахар. Он передал мне пачку масла и сказал смазать противень.

— Как смазать?

Вздохнув, он забрал масло, отрезал маленький кусочек и плюхнул его на противень.

— Используй пальцы, чтобы растереть его, особенно в уголках, чтобы тесто не приклеилось. Ты вообще когда-нибудь пекла пирог?

— Для этого существуют пекарни, — ответила я. — Мне нужно использовать пальцы?

— Да. Тебе нужно использовать пальцы. Но сначала вымой руки, — сказал он, закатывая рукава и берясь за мыло. Я изо всех сил пыталась не смотреть на невероятные грубые шрамы, поднимающиеся к его предплечьям. Но он всё равно поймал меня.

Он слегка пожал плечами.

— Дорожная авария, когда мне было три года. Я очень сильно обгорел с левой стороны.

Я не знала, что сказать в ответ. Я пробормотала что-то вроде — мне жаль.

— Я почти ничего не помню, — сказал он, — разве что иногда бывают сны. Бабушка говорит, что я мог умереть, но мне удалось выбраться из моего кресла. Взрыв отбросил меня. Получил травму головы и несколько сломанных ребер, но я выжил. Мои родители нет.

— Ты помнишь их?

— Не то, какими они были.

Не то, какими они были?

Видимо он понял, как странно это прозвучало:

— Я… я слышал множество историй о них, от бабушки, разумеется, и в моей голове сложилась картинка, какими они могли бы быть, какими бы мы стали… — Его голос стал тихим.

Если бы все сложилось по-другому, мысленно закончила я. Я подумала, что если мы когда-нибудь всё-таки отыщем алмазы, я должна буду убедиться, что он получит половину. Он имел на них столько же прав, сколько и я. И он заслуживал большего, чем то, что дала ему жизнь.

Он встряхнулся.

— Нам лучше шевелиться, — сказал он. — Брауни должны остыть, прежде чем можно будет резать их.