Дом Эмбер - страница 8

— Истории, — сказала она. — О небеса, разумеется, слышала, дитя мое. Это дом стоит здесь уже больше трех столетий, в конце концов.

— Например, какого рода истории?

— Ну, ты и сама знаешь. Мертвецы. Призраки. Потайные ходы. Самоубийства. Внебрачные дети. Обычные истории.

— А как насчет… — я понизила голос, — сокровищ?

Она рассмеялась.

— Что? Разве Дом Эмбер и без того не переполнен сокровищами? Оглянись вокруг, девочка. Все вещи только в этих прихожих могут стоить больше миллиона долларов. Не то чтобы твоя мать мечтала об их продаже, я уверена в этом. Это всё часть семейных историй.

— Вы правы, — вежливо согласилась я, мне показалось, что эту пожилую леди может хватить удар, когда она узнает, что именно это и планирует моя мама. — А как насчет… тайных кладов?

— Тайные клады. А, ты должно быть об утраченных алмазах Капитана. — Она зловеще улыбнулась и наклонилась чуть ближе, как будто собиралась поведать особо интересную сплетню. — Твой пра-пра-пра-много-раз-пра-дедушка, Капитан Фостер, во время Революции был контрабандистом, и поговаривают, что даже немного пиратствовал. История гласит, что ему нравилось незаконно торговать алмазами. Сложно отследить. Легче унести. К сожалению, у алмазов есть склонность к исчезновению. Говорят, что он просто спятил, когда смотрел на них. Кто знает? Дом Эмбер хранит свои секреты. Но они уже в прошлом, а прошлое не так-то легко расстается со своими тайнами.

— Сара?

Моя мама оказалась в пределах слышимости. Мне не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, что она более чем взволнована, застав меня за обсуждением семейных преданий с соседями. Или чтобы догадаться, какими будут её следующие слова.

— Ты не могла бы поискать Сэмми? Пожалуйста, милая.

Я подумала что могла б приложить усилия, и «милая» и «пожалуйста» были приятным жестом. Ещё один плюс в пользу гостей.

Я отыскала Сэмми наверху в морской комнате, разговаривающего с медведем.

Он сидел, скрестив ноги на кровати, сделанной в форме морского причала, отделанной деревом, что создавало впечатление отдельной комнаты с выдвижными ящиками и двумя иллюминаторами. Над кроватью был вырезан орёл, смотревший на вас с широкой десятифутовой доски. В углу нависала деревянная русалка.

— Интересно, кому принадлежала эта комната, — сказала я.

— Сейчас она принадлежит мне.

— Сэм, — сказала я, покачав головой, — ты же знаешь, мама не желает оставаться здесь. Она забронировала для нас гостиницу.

— Неа, — заупрямился он. — Я хочу остаться здесь. На его лице появилось хитрое выражение. — Пошли со мной, Сара.

Он сорвался с места и, поднырнув под меня, выбежал из комнаты и помчался по коридору. В основном вся канитель с поисками Сэмми была не такой уж утомительной, пока он не начинал бегать так быстро.

Я вышла в коридор. Сэм стоял перед какой-то дверью.

— Слушай, дружок, — сказала я, пытаясь придать твердости своему голову. — Нам нужно вернуться вниз.

— Иди сюда, — настаивал он.

— Ладно, — я с недовольным видом пошла к нему. — Что?

— Смотри сюда, — сказал он, и открыв двери сделал рукой приглашающий жест как настоящий шоумен. — Это твоя комната. Я выбрал её для тебя. — Он подошел и схватив меня за руку потащил в сторону двери. — Смотри, Сара. Ну же? — Его голос был нетерпеливым. — Я нашел её для тебя.

Я заглянула внутрь.

Это была комната с цветами. Не в том безвкусном варианте из глянцевых журналов, а в том виде, в каком её изобразили бы братья Гримм в Белоснежке. Стены были вручную расписаны мальвами, ирисами, розами, лилиями, и ещё какими-то невероятно воображаемыми цветами, скрытыми в сумеречных тенях. Кровать с балдахином была застлана кружевным бельем, накрытая лоскутным одеялом, напоминавшим мозаику в тех же тонах, что и стены комнаты. Две полки с книгами в кожаном переплете обрамляли кукольный домик с фронтонами, балконами и окнами с зелеными ставнями.

Как только я взглянула на эту комнату, я поняла, что когда-то она принадлежала моей матери. Я знала это, хотя и сомневалась, что мама спала здесь, играла, или вообще когда-нибудь жила здесь.

Но это было видно по мелочам, наполнявшим комнату: фотографиям, морским ракушкам напротив книжных полок. Как было перекинуто одеяло через спинку кресла. Все это были следы присутствия моей матери, в точности такие же, как и в Сиэтле, среди стали, стекла и высветленного дерева. На мгновение я замерла, у меня отвисла челюсть, я подумала, как она вообще могла переехать отсюда туда.