Дом моноцероса - страница 6

— Хм?

— Он боялся, что я никогда бы не вернулась, что стала бы распространять дикие истории об этом месте, может даже объявила его сумасшедшим. Он сказал, что если я останусь, пока всё не прояснится, то он женится на мне, хотя у него был настоящий титул, а я — всего лишь бывшая сотрудница.

Это имело смысл, но зачем было отбирать у неё одежду? Когда я спросил об этом, она ответила: 

— Даже если кто-то действительно ворвётся сюда и обнаружит меня, они с той женщиной могут заявить, что я впала в бешенство и порвала свою одежду в клочья. А здесь меня держат потому, что не хотят отправлять в сумасшедший дом.

Появление слушателя, пусть и незнакомого, сломило Диану. Она повисла у меня на шее и разрыдалась.

— Увезите меня отсюда, возьмите закрытую машину. Заберите меня ночью. Крестьяне могут забить меня камнями, бросить в море, разорвать на части. Они обвиняют меня в этих смертях, они будут штурмовать замок, если это продолжится.

После того как я видел погоню за белокурой девушкой на скалах, я понимал, почему люди могли ополчиться на Диану.

Что ж, она убедила меня оставаться поблизости и планировать её спасение, хоть я и настоял на том, что сперва закончу дело с моноцеросом. Но я не стал дожидаться рассвета. Выплакав все свои тревоги, она свернулась калачиком и заснула. Как бы то ни было, если бы я сразу ушёл, то никогда не узнал бы об этом призрачном монстре; чем больше я о нём думал, тем больше убеждался, что они проделывали эти фокусы с помощью зеркал, и мне было обидно, что меня разыгрывают как болвана.

Но прежде чем тихонько выбраться обратно, я кое-что сделал с дверным замком. Они передавали Диане пищу через окошко, и я готов поставить десять против одного, что никто не заметит сломанного замка.

Ранним утром Эмили принесла мне кувшин горячей воды; хотите верьте, хотите нет, но водопровода в замке не было. 

— Вам хорошо спалось? — спросила она.

— Одиноко, но в остальном всё в порядке. Как там граф, протрезвел?

У Треганнета были красные глаза. 

— Я не хотел разговаривать ночью. В такое время люди слишком доверчивы.

Мы съели пирог с почками, немного копчёной селёдки и овсянки. Я выслушал его байку про моноцероса. Она совпадала с мнением Эмили. Треганнет не стал упоминать о подземельях под замком, лишь заметил: 

— Треклятая чушь, рептильный культ моих предков. Но крестьяне становятся опасны. Я хочу, чтобы вы разъяснили эти исчезновения.

— Допустим, я поспрашиваю в деревне?

— Любезнейший, я снимаю с себя всякую ответственность, если вам разобьют голову. После случившегося вчера у меня нет намерения возвращаться в Пенгил.

— Позвольте мне воспользоваться вашей машиной. Как насчёт ключей?

— Эмили поедет на рынок. Отправляйтесь с нею, — ответил Треганнет.

Он поднялся и направился в кабинет. Я был полностью свободен.

Поездка на рынок в Пенгил не стала развлечением. Кто-то запустил в машину булыжником, а старая карга заверещала:

— Где эта золотоволосая ведьма, вытащите её!

Эмили вылезла наружу. Мужчины с камнями выронили их. Старуха прекратила свои проклятия и бормотание. Люди смущённо заговорили: 

— Мы кидались ’ми до того, как увидели, что это вы. Но вам лучше не возвращаться назад.

Эмили остановилась. Собиралась толпа, ужасная толпа скрюченных стариков. Там было не больше полудюжины молодых людей, а девушек ещё меньше. Клювоносый парень произнёс: 

— Да уж, лучше не возвращайтесь. Лон Веллмен не пришёл домой, и мы знаем, что он не вернётся, они никогда не возвращаются. Богом клянусь, мы собираемся не оставить камня на камне от того места, миз Полгейт, но вы — одна из нас. Мы не хотим повредить вам, но кто знает, что могут сделать люди, когда рассвирепеют.

И это было ещё не всё. Там оказался мужчина, преследовавший ту белокурую девушку. Из болтовни я узнал, что золотоволосая ведьма заманивала парней к моноцеросу. Некоторые из этих людей забавно выговаривали слово «ведьма», полагаю, это был корнуолльский акцент или что-то вроде того. Если они захватят Диану, ей придётся плохо.

Мы отправились на рынок. На обратном пути я спросил Эмили: 

— Что это за золотоволосая… э-э, ведьма? Граф не сообщил мне об этом и вы тоже.