Дом на Луне - страница 5
Когда из студенческого общежития Кеша переехал ко мне с единственной вещью, которая являла собой его личную собственность, — проигрывателем «Вега» («Вега» вместе с колонками до поры до времени выдерживалась в камере хранения на Казанском вокзале), он провел линию на столе и сказал:
— Отныне и навеки здесь будет мое рабочее место.
У окна стоял диван, на нем спал большой королевский пудель Герасим, иногородние родственники или припозднившиеся гости.
А в комнате — только кровать и стол из красного дерева, еще бабушкин, с запахом валокордина, письменный стол, где я сочиняла свои рассказы и сказки, а также сценарии для передачи «Спокойной ночи, малыши!»
Тесновато, но в тесноте, да не в обиде! Как говорили древние: что такое счастье? Наличие живых родителей. Неподалеку, тоже в однокомнатной квартире, обитают мать моя Маргарита с отцом Серафимом, пошли им, господь, здоровья. Оба такие веселые, особо не запариваются. Ясно, раз ты пришел в этот мир, надо как-то ютиться, сказано ведь в писании: птица имеет гнездо, лиса — нору, только человеку негде преклонить свою голову.
И вдруг это сообщение!
Мы с Кешей обрадовались, конечно. А потом давай думать — как же тут все устроится, если он приведет жену. Вряд ли она захочет жить в чулане, вить там гнездо.
Кеша как работал на кухне, так и будет. Ему вообще все равно, лишь бы оставаться свободным художником. Надо бы уступить им комнату — я тогда со своим письменным столом перееду в чулан.
Маргарита с Серафимом, услышав о женитьбе, даже заплакали от счастья. А потом опомнились и говорят:
— Наверно, вы теперь думаете: вот, Рита с Фимой зажились на этом свете! Ладно, сдавайте нас в дом престарелых…
— Тогда мы окончательно потеряем вашу квартиру! — успокоил их Кеша. — А так — все же теплится надежда…
— Кстати, у твоей избранницы есть хоть какая-нибудь жилплощадь? — спрашиваем у мальчика.
— Да, — он отвечает. — Это серьезная девушка из города Анапы.
— Отлично! — воскликнул Кеша, потирая ладони. — Будем к ней ездить — купаться в море.
В общем, созвали семейный совет. Явились Серафим, Маргарита. Я купила окуня, хотела приготовить рыбу с гречкой. А Кеша:
— Ненавижу рыбу с гречкой! Нет, я ничего не имею против этого окунишки, и гречка спасла от голода многие народы нашей Земли в тяжелую годину. Но то и другое вместе — невыносимо! Они друг друга низводят на нет! Ужасное что-то!
— Как? Это классическое сочетание! У вас на Урале в столовой — дежурное блюдо!
— Никогда! — воскликнул Кеша. — Рыба идет с пюре, а гуляш — с гречкой!
И купил креветок с пивом.
Мальчик привел свою невесту — беленькая, фея, воздушное создание, Тася. Я ей рассказала, как он в детстве удивлялся на Ивана-Царевича:
— Не понимаю, — говорил мальчик. — Зачем ему надо было жениться на такой прекрасной девушке? Женился бы лучше на Бабе-Яге!
Мне кажется, мы ее напугали немного. У нас такая семейка — нам не чужд черный юмор, а это не всякому по душе. В доме вечный кавардак, непонятный распорядок дня, чуть ли не до вечера все находятся в сомнамбулическом состоянии, только к ночи наступает оживление.
Кеша для инсталляций тащит в дом разные предметы не первой свежести. Вот уж месяц, как посреди нашей единственной комнаты разложен пылесос «Ракета» на колесиках Ритиной покойной тети.
Мы его практически не замечаем, а при невесте сразу пылесоса застеснялись. Мальчик с порога крикнул:
— Кеша! Ты выбросишь когда-нибудь этот древний пылесос?
— Ни в коем случае, — отвечает Кеша. — Я строю из него космический корабль, на нем мы полетим к другим планетам, более пригодным для жизни.
— Чувствуешь? — сказал мальчик. — Что это за люди? Как я с ними с ума не сошел до сих пор?
А девочка — тихая, трогательная — специально для нашей вечеринки испекла торт домашний «Наполеон»! Мы как навалились на этот «Наполеон»! Еще чайник не вскипел, а мы его уже весь съели. Тем более это любимый торт Риты.
Когда с тортом было покончено, Серафим, профессор Дипакадемии, он в прошлом был известным дипломатом, произнес — благородно и с достоинством:
— У меня было в жизни много аспиранток — блондинок и брюнеток, но всегда: или умная, или красивая. А тут, — он одобрительно посмотрел на девочку, — и то и другое!