Дом над рекой - страница 5

На лавке у двери сидел и курил Махоркин. Он хмуро взглянул на Зойку, но ничего не сказал. В красном углу, где темнели лики святых, шелестели кальками двое мужчин. Одного из них, начальника строительства дороги Козлова, Зойка знала — грузного, властного, в бурках и гимнастерке с орденскими колодками. Он бывал у них в Ключевом. А другой был худощав, высок, с черными волосами и смуглым лицом. Только глаза у него были очень светлые, открытые, с синевой. Под столом торчали его длинные ноги в охотничьих сапогах. Тесновато тебе будет в кабине, дядя Тихонов.

Зойка стояла у двери, а на нее не обращали внимания — курили и спорили.

— Время теряем, товарищи, — сердито сказал Махоркин. — Лететь надо.

Начальник строительства посмотрел на часы:

— Еще минут пять, и привезут бумаги.

Зойка вышла на крыльцо. Порхали снежинки, погода портилась. По дороге мимо избы шли грузовики с красными флажками. Шли на дистанции, по правилам безопасности: в кузовах, припорошенные снежком, лежали тугие бумажные мешки с взрывчаткой. Наверное, на трассе готовили взрыв.

Внезапно в ворота влетел «козел» с фанерным кузовом, взвизгнул у крыльца тормозами. Из фанерной избушки выскочил чернявый парень с синей папкой в руках и исчез в избе, успев заметить Зойку озорным глазом:

— Привет пополнению!

Тотчас вышли Козлов, Махоркин и Тихонов с синей папкой.

— Смотри, вся документация у тебя, — сказал Козлов.

— А куда я денусь! — сердито ответил Тихонов. — Не съест меня Байдаченко.

— Как только решат, сразу радируй. А пока будем готовить взрыв. Сам понимаешь — график.

Они все вместе пошли к самолету, и, помогая Зойке подняться в кабину, Козлов галантно сказал:

— Тихонов, с такой соседкой тебе скучно не будет. Ну, ни пуха тебе ни пера.

— Иди к черту!

Долговязый Тихонов едва втиснулся в кресло рядом с Зойкой, и ей пришлось переставить дорожную сумку в багажник.

И они еще выруливали на старт, а Тихонов уже развязал тесемки синей папки с золотыми буквами «К докладу» и уткнулся в свои чертежи.

Только взлетели, как навстречу метнулся снежный заряд и все закрутилось. Самолетик качнулся, будто бодливый бычок перед дракой.

Над сизыми сопками висело сумрачное, тяжелое небо. Летели низко над трассой и сразу обогнали автоколонну с взрывчаткой. Машины с красными флажками шли по дороге редкой цепочкой.

Потом под крылом проплыли острые, клыкастые скалы. На отвесных кручах боязливо толпились сосенки. Этого каменного зверя трассе не обойти. Его тело нашпигуют серовато-желтым порошком, похожим на сухую горчицу, и в назначенную минуту над тайгой завоют сирены: «Взрыв!» А месяц спустя между базальтовыми откосами лягут новенькие рельсы.

Тихонов взглянул вниз и спросил, нельзя ли сделать круг над скалами. Махоркин показал на часы.

— Ведь из-за вас задержались! — прокричала Зойка. — Давно были бы в Ключевом.

— Мне бы еще раз посмотреть на эти проклятые скалы! Через трое суток их взорвут. А это как раз нежелательно!

Махоркин даже не обернулся. Сердясь, Тихонов сказал Зойке, что потеряли бы только одну минуту, а ему это необходимо — он везет новый вариант участка трассы, по которому взрывать эти скалы необязательно. Проект выгоден и давно послан в главк, но там что-то тянут. Вот за этим и прилетал к ним Байдаченко — на месте знакомиться с вариантом. Полдня лазил по скалам, разобраться во всем не успел и улетел в Ключевой — там на три часа назначен партактив. Велел Тихонову собрать всю документацию и к шести быть в Ключевом. После актива будут проверять расчеты. Если утвердят, дадут в Заслоны радиограмму: «Взрыв отменить».

Но пока на трассе готовят взрыв: график есть график, стройку не остановишь.

— И если дело затянется, — крикнул Зойке инженер, — тогда сам господь бог не поможет — взорвут!

Самолетик вдруг сорвался в воздушную яму, и Зойка прикусила губу. Да, это тебе не реактивный лайнер, здесь ни поваров в белых колпаках, ни бортпроводниц с черным кофе, разве только бумажный пакетик для аварийной надобности.

За плексигласовым окошечком вихрилась снежная пыль. Темные тучи прижимали «як» к лесистым макушкам сопок.

От болтанки Зойку мутило, она достала из сумки апельсин, прокусила толстую кожу в пупырышках, пососала кисловатый сок.