Дом проблем - страница 2
В полдень к одному из домов Макажоя подтянулись почти все жители. Тут же расписные сани для невесты – это уже экзотика. Шутки, гвалт, детский визг. Уже потягивается пондур2. Невеста – не молодая, но ещё крепкая женщина, в гIабли3. Под дружное благословение в воздух полетели сладости. Холодно. На невесту накинули тулуп из козьей шкуры, усадили в сани. Раздались единичные выстрелы двустволок, процессия двинулась в сторону надела Мастаевых.
Из-за обильного снега на перевалах гостей особо не ожидали, но самые смелые и бесстрашные всё же добрались.
В горах праздники – редкость, но когда бывают – гуляют от души. Пондур надрывается, барабаны не знают покоя, им в такт звучит лезгинка. Зимний день высокогорья совсем короткий: солнце быстро скрылось. До Макажоя электрификация не дошла. Нарушая гармонию, затарахтел бензиновый генератор. Кто-то притащил магнитофон, включили современную музыку, которая здесь совсем не к месту – не вписывается в естество натуры. И вновь лезгинка, илли4, смех, крики… Да всё это не долго. Сумерек в горах почти нет, а с темнотой повеяло с вечных ледников привычным морозно-колючим феном. Ветер стал крепчать. Горцы знают, что шутить в горах нельзя, – засобирались по домам.
Вскоре треск генератора умолк, жалкие керосинки в окнах погасли. Собаки попрятались по конурам, даже гул водопада совсем не слышен. Лишь звезды, словно в шалости, игриво блестят, над горой – ярко выдраенная луна, и ветер всё набирает свист, всё веселей, с напором, без пощады.
Жители Макажоя приспособились к суровым условиям, их дома небольшие, приземистые, толстостенные – камень и саман. Если днем идёт снег (а в горах он всегда обилен), то так, что наметает до маленьких оконцев. Его никто не разгребает, знают, что ночью обязательно засвистит развесёлый ветерок, и он, словно никогда снега не было, сметает всё с альпийских лугов, и вновь в окрестностях Макажоя не припорошенные горы, разнотравье подсохло, придавлено ветром и осадками. Вот почему здесь так развито животноводство – подножный корм круглый год. Однако в зимнюю ночь всё в горах должно где-то надёжно укрыться: ветер с вечных ледников напорист, игрив и любопытен, проникает в каждую щель. Вот и сейчас он задорно посвистывает вокруг дома Мастаевых: как-никак невеста в доме, хочется посмотреть. А что там смотреть? Дом Мастаевых – типичный для гор, неказистый, недавно построен на жалкую пенсию старика-жениха. В нём небольшие сени, они же кухня, где главное достояние – печь, она обогревает две комнаты. Вот так и обосновались в доме жильцы: старик – в одной комнате, в другой – внук Ваха, а невеста – в сенях, всё возится с посудой после свадьбы, да вокруг печи. Вот так и прошла в горах эта долгая зимняя ночь. А на заре внук засобирался в город, там – одинокая мать.
Через перевалы путь до Грозного не близкий, а зимой и вовсе не простой. Учитывая исключительность, дед Нажа даже предложил свой видавший виды вездеход. Эта колымага с изношенной резиной могла наоборот стать обузой в пути, в а столице – посмешищем, предметом пристального внимания милиционеров.
Всё это деду не объяснить, а машина уже нагружена гостинцами. Неожиданно весть – ниже села накануне ночью сошла лавина – машина не проедет. До озера Кезеной-ам, где находится турбаза, а значит, есть транспорт, – более двенадцати километров пешком. Благо, что больше под гору, а то избранные гостинцы – мёд в сотах – нелегко нести.
Вахе повезло. На турбазе после полудня отъезд гостей. Водитель автобуса односельчанин. Примостился Мастаев на заднем сиденье, под ним двигатель; хоть и трясёт, зато тепло. На затяжном перевале жалобно завыл мотор. Под этот звук усталый Ваха незаметно задремал, кутается в свою прохудившуюся курточку, хочет забыться во сне, прикрывает глаза. А думы ничем не прикрыть, они тревожат, бередят душу, зовут куда-то. А куда?
Как потомок депортированных чеченцев, Ваха Мастаев родился в 1965 году на станции Текели Алма-Атинской области Казахстана. К тому времени уже давно вышел Указ5 Тем не менее не все депортированные чеченцы получили право вернуться на историческую родину. Старший Мастаев, Нажа и его сын Гана ещё в конце 1956 года были вызваны в милицию, где они должны были дать расписку «о снятии с учёта спецпоселения без права возвращения на родину и предъявления претензий на компенсацию потерянного имущества».