Дом проблем - страница 4

Эти переезды были совсем не лёгкие, но Ваха не жаловался и не скулил. Когда, по весне, мать спрашивала сына: «Хочешь к деду?», он радостно улыбался и говорил: «Хочу!». И тогда в путь, с ночёвками на безымянных переправах, с лихим ветром в кузове грузовика. Бывало, песчаная буря, зной, без воды и пищи – когда и взрослым невмоготу. Но Ваха никогда не жалобился, он знал, что за поворотом новая жизнь, и судьба в любом случае пошлёт кусок хлеба и щедро брошенный окурок. А если нет, то значит будет завтра – всё надо стойко переносить, всё познавать, всюду бродить… Вот так, особо не засиживаясь на одном месте, кое-как учась в школе, больше тяготея к улице, игре и новизне, рос Мастаев Ваха. И, по малости лет, он особо и не думал о жизни и своей судьбе. Но однажды, когда он был, как ему казалось, уже взрослым – лет пятнадцать, окончил восьмой класс, ехал с дедом на поезде и, видно, за многие сутки езды по казахстанской пустыне пришла старику в голову какая-то мысль: где-то по пути, как он помнит по переписке, живёт его родственник. Более двадцати лет не виделись – соскучился. Буквально на ходу Мастаевы соскочили на какой-то остановке. То ли дед адрес перепутал, то ли родственников, как спецпереселенцев, в другие места услали – ни одного чеченца в округе не нашли. Тут и станции-то нет – какой-то полустанок, где только один поезд в сутки, и тот всего на три минуты останавливается. А билетов нет, и проводники даже двери не открывают. Так прошли сутки, вторые. А на третьи, уже в крайнем отчаянии, обессилевший от голода, потный от жары Нажа бегал вдоль вагонов, кулаками в двери бил, просил хотя бы выслушать его. Но поезд издал тоскливый гудок и уже тронулся, как вдруг одна дверь раскрылась – высокий, седоволосый, весьма представительный мужчина буквально приказал проводнику:

– Впустите их, живее, в моё купе… Не беспокойтесь, я за всё отвечу.

Ещё не веря своему счастью, грязные, уставшие, измученные дед и внук робко вошли в купе, присели в углу, с виноватой благодарностью глядя на нежданного спасителя.

Сосед по купе сел напротив, дружелюбно посмотрел на попутчиков и спросил:

– Вы, наверное, чеченцы?.. О! Выходит, родня. А меня зовут Тамм, Отто Иосифович Тамм.

Дорога долгая. Почти всё друг о друге рассказали. У Мастаевых сказ короткий: Кавказ, чеченцы, депортация. А вот Тамму есть что поведать. В его жилах намешано много кровей, но он считает себя немцем, именно как немца его и депортировали. А сам он уроженец Саратова, из семьи музыкантов, дирижёр, возглавлял Ленинградскую консерваторию и был выслан в Казахстан.

Как и чеченцы, за время депортации он пережил немало: за кусок хлеба работал сутками на шахте, но не смог уберечь жизнь двух сыновей. И всё же образование, тем более музыкальное, Тамму помогло. Теперь он главный дирижёр Казахской госфилармонии.

Что такое «дирижёр» – Мастаевы не совсем понимают, а вот о родстве поняли. Оказывается, единственная дочь Тамма Виктория вышла замуж за чеченца – некто Юрий Дибиров. И теперь – двое внуков. «Старшая внучка Мария – слух просто „стопроцентный“!» – восклицает Тамм. И этого Мастаевы особо понять не могут, зато Ваха, когда с вокзала попал прямо в роскошную квартиру Тамма, понял, что юная Мария действительно красавица, и играет она на фортепиано превосходно. Вот только длилось это недолго: увидев гостей, она исчезла. А Мастаевы у Тамма пообедали и, поблагодарив, распрощались – разные у них далее были пути. И наверняка они знали, что вряд ли ещё увидятся. Вот только дед часто Тамма вспоминал и наставлял внука: «Ваха, учись. Вот видишь, Тамм грамотный. Поэтому даже советская власть не смогла его растоптать, снизошла и вновь на службу призвала… Ты помнишь его квартиру? Понял?».

И квартиру Ваха помнил, и Марию помнил, и её замечательную игру, и понял – чтобы вновь попасть, нет, не в эту квартиру, а к этой девочке, ему надо учиться. А как учиться? Его мать – малообразованная женщина. Дабы единственный сын учился в центральной городской школе, Баппа специально устроилась уборщицей на улице Ленина. Здесь же, в рабочем общежитии, им дали маленькую служебную комнатёнку – туалет во дворе, и обещали когда-нибудь (если Баппа будет добросовестно трудиться) дать отдельную квартиру. Вот и выдраивает она улицу Ленина, на сына времени мало. А Ваха учится так себе. Вот поэтому, хотя он уже вроде и образумился, и хочет закончить десятилетку, но нельзя: стране остро нужны рабочие руки. И Мастаева после восьмилетки чуть ли не насильно заставили учиться в ПТУ